Sophia Isla. Доблесть маленькой души

– Не особо… – Джим рассеянно взобрался на стул, после чего озадаченно уставился на отца: – А что… Точнее, сколько я уже сплю?

– Если считать, что ты все еще спишь… – Даниэль ласково взъерошил сыну волосы, а затем звонко просмеялся. – Пошел уже двадцатый час! – Заметив удивление на лице ребенка, отец тут же уточнил: – Мы с мамой не стали тебя будить поздно вечером, лишь переодели в сухие вещи и уложили обратно в кровать… Боюсь даже спрашивать, где ты вчера так извозился?

Но ответом отцу было молчание – ведь, как ни крути, Джим и сам был бы рад вспомнить, когда и где… а главное, что с ним приключилось – да только вот припомнить ничегошеньки не смог.

А потому, во избежание дальнейших неприятностей, решил заняться трапезой с особым пристрастием, ведь голод сам напомнил о себе после неловкой паузы почти в целые сутки, из которых 11 часов Джим боролся за свою жизнь.

На завтрак заботливый отец испек булочки с заварным кремом.

«Вот она – нежность, которую я ощущал по пути сюда…» – подумал Джим, наслаждаясь отцовской выпечкой.

Без лишних слов Даниэль налил сыну чашку теплого молока и погрузился с головой в свежую газету, а что ему оставалось? Немного надежд на то, что у сына более веселая, а главное, дружная компания и впереди прекрасный багаж собственных детских воспоминаний…

На страницах желтой газетенки пестрели заголовки:

«Сорви-головы нашего поколения: молодые, крепкие, закалённые, а главное – готовые на риск супруги Блейк.

Отправление в Черапунджи 25 мая 1861 года.

Молодожены празднуют медовый месяц на собственном корабле, невероятные снимки…»

Впрочем, от этих снимков Джим-Джима, как и всех в Черапунджи, просто выворачивало: сложно переварить столь безвкусные жуткие кадры, а что оказалось еще сложнее, так это оторвать свой пытливый взгляд от необъятной бородавки на губе у миссис Блейк.

К всеобщему сожалению, на прибытии молодожёнов делали неприличные деньги, что, как следствие, исключало любые попытки цензуры.

Уставший от похожих как две капли воды новостей, Даниэль отложил газету в сторону. За окном в размеренном темпе моросит дождик, а облака, как назло, затянули небо, изредка пропуская лишь пару солнечных лучей. В такую погоду Даниэль точно не поведет сына в очередное путешествие.

Когда погода на время успокаивалась, а за окном расправлялась во весь свой рост флора, вытягивая могучие ветви к солнцу, – отец с сыном готовили французские тосты «на новый лад» и пускались на несколько дней в захватывающее путешествие…

Порой, начиная от порога своего дома, они доходили до живых мостов[8], водопада Нохкаликай[9] и пару раз даже заводили знакомства с дикими племенами…

Но если их путь лежал через Омут леса или Святое подземелье, они строили новый маршрут: ведь даже для опытных путешественников вроде этих ребят такие места оставались под запретом.

Однако этот запрет не распространялся на Мию Крафт – проводить по проклятым местам туристов было, есть и будет ее любимой работой!

В своих путешествиях Джим и Даниэль каждый раз находили что-нибудь диковинное: редкие, но вкусные ягоды, качественный материал для столовых приборов и декора, камушки разной породы и формы, а однажды они даже отыскали настоящий медный амулет!

К слову, его они нашли недалеко от дикого племени, с которым им посчастливилось познакомиться сразу после удивительной находки. Знакомство не задалось, и тогда команда кладоискателей решила не возвращать реликвию в племя, а подарить ее любимой маме.

Тщательно изучив старинный амулет дикого племени, Мия предложила продать его с молотка: по ее словам, за него дали бы немалые деньги. Однако кладоискатели отговорили настойчивую женщину, что удалось с трудом, ведь что является настоящей драгоценностью для ценителя, если не собственный старинный амулет на шее?

Вдобавок ко всему прочему, не хотелось бы признаваться совестливой женщине, при каких обстоятельствах она получила медную ценность.

Так, вечерами, после похода с сыном, Даниэль, поддаваясь трепетным порывам своего сердца, составлял очередную маршрутную карту. Очень скоро это стало их с Джимом традицией – когда выйти из дома не представлялось возможным, а делать было нечего, они садились у огня и рассматривали карты, вспоминая самые лучшие моменты приключений.

Вот и сегодня, предаваясь душевной беседе за стаканом теплого молока, они изучали пройденные пути – переживали все заново, оживляя моменты, захватывающие дух.

Вот карта, напоминающая о том, как, пересекая бурную реку по живому мосту, Джим помогал отцу вести наблюдение за птицей, наглым образом преследующей их на протяжении нескольких километров. После того как та отстала, путешественники не обнаружили своих французских тостов на привале.