Сопки Маньчжурии

Но теперь все не так. Куратор, а если точнее, группа британских советников (и журналистов), кстати, тоже в наших руках. Но если Фока я сразу отправил к герру Шмидту на душеспасительную беседу, то с британцами так нельзя. Они – лица нейтральные и как бы находятся над схваткой, но у капитана Коломийцева нашлись аргументы, чтобы добром, без всякого насилия, пригласить просвещенных мореплавателей погостить в наших палестинах. И ведь эти несчастные даже не заподозрили в моих бойцах русских. И капитану Коломийцеву, и старшему лейтенанту Антонову английский язык в его местной оксфордской версии (которой пользуется нынешняя британская аристократия) ставила сама Анастасия, а последнюю рихтовку мы наводили по произношению окружения королевы Виктории.

Форма моих солдат напоминает местную русскую весьма отдаленно, говорил капитан Коломийцев с полковником Джоном Таллохом, старшим британским атташе при 3-й японской армии, на вполне джентльменской версии британского языка. Сначала сэр Джон попробовал покочевряжится, но тогда ему было сказано, что если британские советники не хотят эвакуироваться в расположение артанских войск, то будут иметь дело с разъяренными русскими солдатами и матросами, которые как раз наводили кровавую баню японским солдатам на станции Палиджуань, расположенной в полукилометре от Шуйшина, откуда доносились страшный рев, ничуть не похожий на классическое «ура», отчаянные вопли избиваемых японцев и довольно редкий перестук винтовочных выстрелов.

Немного подумав, полковник Таллох согласился, ибо ему было очевидно, что Япония проиграла эту битву, и теперь британцам надо думать, как выжить и выбраться к своим. Выжить – в первую очередь. Вариант, при котором его тушку привозят в Лондон в виде отдельных, не связанных между собой, фрагментов Джона Таллоха категорически не устраивал. Помимо полковника, в группу британских военных советников входил специалист по воздухоплаванию капитан Александр Баннерман, драгунский капитан Артур Харт-Синнот, с большим опытом англо-бурской войны, и артиллерист капитан Герберт Сирил Такер. Информационные войска (куда же без них) представлял корреспондент «Таймс» Эллис Барлетт, до сего момента исправно оповещавший своих читателей обо всех перипетиях осады. И только оказавшись у меня в Тридесятом царстве, британские «гости» поняли, как глубоко ошибались в своих предположениях, правда, было уже поздно.

Но с ними разговор у меня состоится позже, когда из бриттов, квартирующих сейчас в Башне Терпения, полезут населяющие их бесы. Не могут не полезть, ибо англосакс без оседлавшего его злого духа – это как мерседес без мотора. И разговаривать с ними имеет смысл только в том случае, если эти бесы будут идентифицированы и выброшены во тьму внешнюю. А пока я собрал у себя магическую пятерку, к которой добавил отца Александра, свою Елизавету Дмитриевну, полковника Половцева, подполковника Седова, а также полковника Рашевского, представителя генерала Кондратенко. Тот, кстати, уже отрапортовал о случившемся на Высочайшее имя, так что сейчас мы ждем реакции от совершенно обалдевшего самодержца и готовимся прокладывать каналы в Зимний дворец. Ведь нынешний царь с супругою склонны к мистике, и Артанский князь со всеми его чудесами будет им как раз ко двору. Но это потом, а ныне мы обсуждаем итоги вчерашнего дня.

– Итак, – сказал я, обводя взглядом собравшихся, – наш первоначальный план канул в Лету. Идея закрепиться на «высоте 203», а потом, немного потеснив японцев, начать заниматься политикой, уступила голой военной целесообразности. Все-таки я не интриган, а, как меня однажды назвала собственная энергооболочка, бог-полководец. Если у меня есть возможность выиграть битву малой кровью и стремительным ударом, то, отложив все хитрые планы, я так и сделаю. В результате вместо щелчка в лоб мы врезали японскому императору стальной палкой по медным яйцам. Звон от этого удара пошел на весь мир, и от этого звука проснулись уже не только в Петербурге, но и во всех остальных мировых столицах.

– Быть может, Сергей Сергеевич, вам не стоило пускать в дело танковый полк? – сказал полковник Половцев.

– В таком случае, – ответил я, – и мои войска и русские солдаты могли бы понести в бою серьезные потери, а ведь вы знаете, что сие для меня неприемлемо. Никакая политическая выгода сама по себе не стоит того, чтобы за нее в бою лилась лишняя русская кровь. Так что давайте примем форсированный старт как данность и подумаем о том, что же делать дальше.

– В первую очередь, – сказал подполковник Седов, – нельзя допускать ситуации при которой мы и дальше будем воевать вместо русской армии. Необходимо удерживать Квантун, на остальных участках фронта ограничиваясь проведением спецопераций. А то ничего не пойдет впрок, сядут на шею и свесят ноги. У нынешнего царя есть склонность к такой болезни.

– Владислав Петрович, попрошу вас не задевать государя-императора, – строго сказал Рашевский.