Соправитель

— Господин Диккенс, так партнеры не должны поступать! Вы же ставите Россию в затруднительное положение. Разве может моя империя позволить Фридриху сокрушать мироустройство. Не так давно Россия показала свою силу, разбив французов при Берг-ап-Зоне, — сказал канцлер и чуть выпучил грудь вперед, готовясь противостоять любым доводам англичанина.

— Канцлер, Вы же не считаете, что английская миссия в России столь беззащитна, чтобы Вы, тот, который брал деньги, отчеканенные в Англии, могли вот так отказываться от сотрудничества с нами? Вы просто не имеете возможностей изменить русское отношение к английским деньгам. Ваша империя погрязнет в потрясениях из-за нехватки серебра на государственные нужды. Большего торгового партнера, чем моя страна, у Вас попросту нет.

Бестужев задумался. Все английское ему нравилось: и хитрость, и изворотливость, и, до последнего времени, последовательность политики. Англия была той державой, которая уже в ближайшее время способна была стать мировым гегемоном.

Но и Россия теперь способна стать тем государством, без которого Англия двигаться вперед не сможет. Да, англичане уже давно решили совершить «революцию альянсов», были тому косвенные признаки, которые канцлер не рассмотрел. Дело в том, что Англия в последние полгода скупала лес, пеньку и даже готовые канаты — все, что только было доступно к продаже в России. Теперь у островитян есть запас. Но на долго ли его хватит?

Алексей Петрович Бестужев-Рюмин также был частично осведомлен о тех технических решениях, что привнес своей деятельностью новый император. Не меняя системы новый русский правитель стремился внедрить новые технологии в России. И Англия станет договороспособной уже для того, чтобы перенять эти новшества.

— Господин Диккенс, меня пугать не следует. Я старый человек, который готов ко многому. Мне претит сам факт дружбы с французами. Признаться, система отношений, которая была во время последней войны, в моем понимании наилучшая для России. И вы, Англия, одним росчерком пера ломаете все и ставите перед выбором мою страну. Сколько бы Вы ни платили мне серебра, я уже изрядно отработал. Мы не можем допустить, чтобы Фридрих сокрушил мироустройство, — сказал канцлер, сжимая кулаки и краснея.

Его сердце забилось чуть быстрее, сейчас канцлер, пренебрегая своими политическими ориентирами и ставя себя под угрозу, указывал послу на то, что он не собирается быть марионеткой в его руках.

Наступила пауза. Гай Диккенс был достаточно опытным дипломатом, он понял, что канцлером именно сейчас двигают эмоции. Посол же выстраивал свой разговор исходя из иных нарративов. Он не учел, что Бестужев прежде всего радеет за Россию. Английский посол поспешил исправиться.

— Полно тье, господьин канцлер, — сказал англичанин на ломаном русском языке. — Ви сдьелатье так, чьебы мойя страна не потьиряла в торговье. Остальньёе решайтье, но большье ми нье общьяемсья, пока не закончитья война, — сказал английский посол, скрестил руки и замолчал.

Диккенс ждал, пока Бестужев что-либо скажет. Бестужев же сокрушался о том, что вовремя не рассказал все обстоятельства политики Англии своему императору. На этой встрече он надеялся услышать более внятные ответы, но Англия не считается с мнением России и просто подставила ее, заставив выбирать. Канцлер опасался, что Петр Третий воспримет его действия как предательство. Как ни старался Бестужев, пока не удавалось приручить волчонка Петра. Посему Бестужев посчитал нужным «вдруг» стать англоненавистником и выставить своих бывших друзей в неприглядном виде.

Глава 8

Глава 8

Тихвинский Введенский женский монастырь

6 января 1752

Екатерина Алексеевна устала. Наверное, так, через усталость и неопределенность собственной судьбы и смиряются люди. От бессилия смиряются, или от горя. Могут быть и такие, кто истово верит в Бога и действительно выбирает путь служения Ему. Великая княгиня была на грани того, чтобы принять.

Принять Бога в себе, но не постриг. Ее страшила судьба, при которой придется до конца своих лет жить в келье и кроме как с монахинями, ни с кем не общаться. Любознательная натура Екатерины противилась до скончания своих дней читать только богословские произведения.

— Как я могла потерять все то, что имела? Как разрушала собственную семью? В Европе столько примеров, где мужья просто тираны, или дураки, может и уроды. У меня же все было хорошо, — разговаривала сама с собой Екатерина Алексеевна.

Она жила уже как месяц в Введенском монастыре, не сильно чтобы и далеко от Петербурга. Зачем именно эту обитель выбрал архиепископ Арсений? Может у него свои расклады и планы на Великую княгиню. Не зря же он постоянно ее убеждает в нужности сохранить за церковью те земли, что она на сегодняшний день имела.

— Вот зачем я тут! — Великую княгиню осенила догадка. — Мне показывают образец хорошего монастырского хозяйства.