Соправитель

Степан Иванович Шешковский был находкой для меня, пусть его называют «псом цесаревича», все еще не переименовав в «пса императора», но всем бы таких умных и изворотливых, что еще важнее, исполнительных «псов». Уже готовы документы о даровании Степану Ивановичу титула «граф». Эту бумагу я подписал сразу после того, как он смог завербовать близкого к канцлеру человека — Ляпунова Василия Андреевича. Пока этот «агент под прикрытием» все еще, якобы, работает в команде Бестужева, но уже скоро будет назначен на пост заместителя главы Тайной канцелярии. Шешковский очень лестно отзывался о Ляпунове, с которым у него уже сложились приятельские отношения. Я мог бы сомневаться в искренности Ляпунова, если бы не знал Шешковского. Уверен, что новоиспеченный граф прекрасно понимает какого человека приближает к себе и, тем самым, и ко мне.

— Ваше Величество, прошу меня простить, но работать из Зимнего дворца будет неудобно, — попытался Бестужев изменить свою участь арестанта.

— Мне удобно здесь работать, удобно и моим подданным, — кратко ответил я тоном, не терпящим возражения, потом еще и добавил. — Или считаете, что из Петропавловской крепости будет работать сподручнее?

Канцлер покрылся красными пятнами. Я уже думал, что случится инфаркт. Но, нет, не случился. А жаль!

По сути арестовывая канцлера, я оставлял возможности без урона своей чести и нарушения слова, отпустить его. Если, вдруг, получится, что я просчитался и возникнет деятельная оппозиция из-за ареста канцлера, то будет возможность сдать назад. А уже после разбираться со всеми оппозиционерами. Но, если все так, как я думаю, и докладывает Шешковский, канцлер уже пустышка и нечего и некого за ним не стоит. Он лишился своих людей, лишился поддержки Англии, да и сами британцы стремительно теряют влияния в России.

Если будут возникать проблемы с торговлей с островным государством, то России не будет резонов обращать внимание на английское интересы. Но я, действительно, надеялся, что русские товары не станут застаиваться на складах. И в той истории, которая уже изменила свой ход, но еще имеет общие тенденции с моей реальностью, англичане и, будучи противниками России в Семилетней войне, продолжали торговать и пользоваться русскими товарами. Ну а Россия так же повела себя благоразумно и не обрушила в конец свою экономику, продавая «санкционку».

Положение на международной арене складывать парадоксальное, прежде всего для Российской империи. Получалась, как иногда говорят шахматисты, «Вилка». Куда не сделай свой ход, что-то обязательно потеряешь. Пойти на сближение с Пруссией — потеряешь Австрию. Да и Бог с ней, этой Австрией, но она в той или иной степени сдерживает османов, проблемы с которыми не закончились, только отодвинулись. Оставаться в союзе с австрийской императрицей Марией Терезией — потерять Англию. А, между прочим товарооборот с этой страной у России просто колоссальный — половина от всех торговых отношений с иными странами суммарно. При том, что в последние полгода наметилось увеличение торговли с Китаем.

— Что посоветуете, Государственный Совет? — задал я вопрос всем присутствующим.

— Допустить усиления Фридриха неможно! — взял слово, после непродолжительного всеобщего молчания, Алексей Разумовский. — Матушка-государыня воевала бы пруссака!

Этот, где уместно, а где и не очень, но всегда ссылается на мнение уже умершей Елизаветы, даже не заботясь осознанием того, что это самое мнение было часто шуваловским. Но и в этом подходе резонов было немало, тем более, что кардинально изменять елизаветинские векторы внешней политики я не собирался. Но и сразу же соглашаться с первым высказанным на Совете мнением и расходиться, не стоило.

— А что плохого нам даст усиление дядюшки? Ослабление Австрии и ее большая податливость и угодливость нам? Чем больше мы будем нужны австрийцам, тем больше мы можем у них затребовать взамен на наше участие, — задал я провокационный вопрос, чтобы выявить действительные мнения присутствующих.

Если про «бить пруссака» говориться только в угоду мне, то сейчас собравшиеся советчики задумаются над тем, что я действительный фанат своего родственника и склонен даже к союзу с Пруссией. Посмотрим на подхалимаж.