Сопротивление и покорность

Только что опять начали стрелять, но кажется, сегодня будет не так тяжко. С каким удоволь­ствием я бы послушал через несколько часов твою проповедь... Сегодня утром, в 8 часов, я услы­шал— как замечательное начало дня — хо­ральную прелюдию на тему: «Все, что Бог тво­рит, есть благо»; я слушал ее, думая о вас... Давно не слышал органа, его звучание было для меня прибежищем, где можно укрыться...

Тебе ведь придется произнести сегодня застоль­ную речь и ты будешь думать обо мне. Очень хотелось бы узнать, что ты будешь говорить. Та- кйе слова редко говорятся друг другу, а потому время от времени испытываешь потребность в них. Понимаешь ли ты это? Может быть, это чувство обостряется здесь, когда отрезан от лю­дей; раньше все понималось само собой. Но еще и сейчас это так — несмотря ни на что!

Образ многоголосия не оставляет меня. Когда я сегодня несколько болезненно ощутил невозмо­жность быть с вами, я стал думать, что и боль и радость также относятся к полифонии всей жи­зни и могут сосуществовать независимо друг от друга-

Отбой тревоги. Я рад за вас.

На моем письменном столе стоят два велико­лепных букета сирени, которые мне принес один трогательный человек. Я вытащил фотоснимки, которые ты мне принес, и разглядываю младенца крещаемого... Он мне очень нравится, и если бы он мог получить кое-что из моих хороших телес­ных качеств, то я предложил бы ему, пожалуй, толь­ко мою нерасположенность к зубным и голов­ным болям, мои мышцы на ногах и мою чувстви­тельность к вкусовым ощущениям (хотя это, воз­можно, палка о двух концах). Остальное пусть он позаимствует у кого-нибудь другого... Впрочем, вместе с моим именем он получил то лучшее, чем я обладаю. Я всегда был доволен своим именем, а мальчиком даже гордился им. Но можете мне поверить, что я буду для него хорошим крестным и постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ему помочь. Лучшего крестного ему не найти!..

Если ты, размышляя о войне, видишь только смерть, то ты, очевидно, недооцениваешь много­образия путей господних. Смертный час сужден человеку и найдет его везде, где бы он ни был. А мы должны быть готовы к этому. Но «Он знает тысячи способов избавить от смерти, Он питает и дает пищу в голодные времена». Не будем забы­вать об этом.

Снова тревога...

Письмо Нибуру ²² я еще напишу для тебя на всякий случай. А кроме того, надо договориться заранее о месте встречи: думаю, что позднее мы всегда сможем поддерживать связь через Н. и дядю Джорджа.

МЫСЛИ ПО ПОВОДУ КРЕЩЕНИЯ Д. В. Р. 

Май 1944 

С тебя начинается новое поколение в нашей се­мье. Ты, как старший, будешь идти впереди ново­го поколения; ты будешь владеть несравненным даром — возможностью солидную часть своей жизни прожить с третьим и четвертым поколения­ми, которые предшествуют тебе. Твой прадеду­шка сможет тебе еще рассказать о личных встре­чах с людьми, рожденными в XVIII веке, а т^.1 ког­да-нибудь, уже далеко за 2000 годом будешь для своих потомков живым мостом устного предания более чем за 250 лет — но все это sub conditione Ja- cobea, т.е. «если угодно будет Богу и живы бу­дем». Так что твое рождение предоставляет нам особый повод задуматься о течении времени и сделать попытку заглянуть в будущее.

Те три имени, которые ты носишь, напоми­нают о трех домах, с которыми неразрывно связа­на твоя жизнь в настоящем, и так должно остава­ться и впредь. Дом твоего дедушки по отцовской линии был домом сельского пастора. Простота и здоровье, сосредоточенная и разносторонняя духовная жизнь, радость по поводу незамыслова­тых жизненных благ, естественная и непринужден­ная общность жизни с народом и его трудом, спо­собность самому справляться с практической сто­роной жизни и скромность, основанная на вну­тренней удовлетворенности,— таковы непреходя­щие земные ценности, которые украшали дом се­льского пастора и которые ты встретишь в твоем отце. В любых ситуациях они послужат тебе про­чным фундаментом для совместной жизни с лю­дьми, для подлинного труда и для внутреннего счастья.

В родительском доме твоей мамы жили бюр­герские традиции городской культуры, сформиро­вавшие в ее носителях гордое сознание призвания к высокой ответственности за все, к напряженно­му духовному труду и лидерству, а также вошед­шее в плоть и кровь чувство долга — быть храни­телем великого исторического и духовного насле­дия. Эти традиции привьют тебе еще до того, как ты осознаешь это, тот образ мышления и поведе­ния, который ты не сможешь утратить, не изме­нив ему.