Сопротивление и покорность

Я хотел написать вам что-нибудь ко крести­нам... Посылаю письмо, чтобы показать, как си­льно я думаю о вас... Желаю вам, чтобы вы всегда с особой радостью вспоминали этот день и чтобы он помог вам наполнить вашу краткую встречу (надеюсь, что вскоре вы сможете постоянно быть вместе!) важным содержанием, которое оправдает себя и во время разлуки. Воспоминания бывают мучительные и укрепляющие. Этот день будет принадлежать к укрепляющим... Прошу вас, не огорчайтесь, думая обо мне. Для Мартина скоро стукнет седьмой год! Это все-таки совсем другое дело. Только что узнал о блестящей перспективе (сам я не верю в нее) — завтра увидеть тебя здесь. Так что сегодняшний день проведу в подготовке к завтрашней встрече. Кому только удалось доби­ться этого? Я ему искренне признателен!

19.5.44 

Не могу вам описать, как обрадовал меня ваш визит, а сама смелая затея — заявиться вдвоем — просто великолепна... Меня очень взволновали рассказы о твоих переживаниях за последнее время. Сегодня слишком спешу, чтобы углубля­ться в это. Желаю тебе прежде всего найти здесь внешний и внутренний покой, необходимый после таких беспокойных недель. Мне ужасно жаль, что вы здесь попали в воздушную тревогу, я вздохнул облегченно и был очень благодарен, когда узнал о вашем звонке (через коменданта). Вопрос о «смысле», надо сказать, часто бывает обремени­тельным; но не считаешь ли ты крайне важным уже то, чтобы по крайней мере знать, почему все это необходимо и почему нужно это переносить, хотя вопрос «для чего» весьма проблематичен; для меня здесь это стало яснее.

20.5.44 

...Ведь опасность всякой сильной любви со­стоит в том, что в ней, я бы сказал, утрачивается многоголосие жизни. Я вот что имею в виду: Бог и Его вечность требует любви от всего сердца, но не так, чтобы от этого страдала или слабла зем­ная любовь, а в некотором смысле подобно cantus firmus, по отношению к которому все остальные голоса жизни звучат в контрапункте; одна из этих контрапунктических тем (сохраняющих свою пол­ную самостоятельность, но тем не менее связан­ных с cantus firmus) и есть земная любовь; ведь да­же в Библию включена Песнь Песней, и нельзя представить себе более жаркой, более чувствен­ной, более страстной любви, чем та, о которой там говорится (ср. 7, 6); в самом деле хорошо, что эта книга есть в Библии, в пику всем тем, кто спе­цифику христианства видит в обуздании страстей (где, скажи, вообще можно встретить это обузда­ние в Ветхом Завете?). Где ясно, отчетливо звучит cantus firmus, там и может развиваться контра­пункт с такой силой, какая только возможна. Они «нераздельны и все-таки неслиянны»,— выражаясь слогом халкидонцев,— как в Христе его божественная и его человеческая природы. Может быть, полифония в музыке потому так близка и важна нам, что она является музыкаль­ным подобием этого христологического факта, а отсюда и нашей vita Christiana? Только вчера, по­сле свидания с вами я напал на эту мысль. Пони­маешь, что я имею в виду? Я бы попросил тебя, пусть cantus firmus звучит со всей явственностью, только тогда возникает полнокровное, цельное звучание, а контрапункт не остается внакладе, он не может разладиться, раствориться, он, несмо­тря ни на что, остается самим собой, цельным, са­моценным. Если человек оказывается в гуще этой полифонии, только тогда жизнь становится цель­ной; и вместе с тем он знает, что пока звучит can­tus firmus, ничего гибельного произойти не может. Вероятно, многое в эти дни, когда вы вместе, а возможно, и в предстоящие дни разлуки будет легче перенести. Прошу тебя не бойся разлуки и не относись с ненавистью к ней и к сопряженным с ней опасностям, если уж она должна наступить, но положись на cantus firmus.

Не знаю, правильно ли я сказал все это сейчас, такое говорят ведь довольно редко...

21.5.44 

Только что написал дату на письме, чтобы в мыслях пережить с вами вместе часы подготов­ки ко крещению и само крещение. В этот момент завыла сирена. И теперь я сижу в лазарете и на­деюсь, что вы хотя бы сегодня обойдетесь без воз­душного налета. Ну и времена! Ну и крестины! Ну и воспоминания для грядущих лет! Главное лишь в том, чтобы все эти впечатления были как бы от­ведены в нужные каналы души; тогда они прояс­няют человека, делают его упрямее, и это хорошо. В день таких крестин нельзя давать воли рассла­бляющим настроениям. Если Бог посреди опасно­стей воздушного налета дает прозвучать в креще­нии евангельскому призыву к Его Царству, то ста­новится удивительно ясно, что это за Царство и чего оно требует. Царство, которое сильнее опасностей и войн, Царство властной силы, Цар­ство, которое для одних означает вечный ужас и Суд, для других — вечную радость и справедли­вость, не Царство сердца, но Царство над землей и всем миром, не бренное, но вечное, Царство, са­мо пробивающее себе дорогу и призывающее лю­дей, готовящих ему путь, Царство, за которое стоит положить жизнь.