Сопротивляйся

Руслан бродит по моей квартире, пока я меняю купленное в минутном порыве платье на джинсы и толстовку. Со студенчества не носила “мини”, но подруга напомнила мне о том, что ноги даны женщине не только для того, чтобы ходить. Это действительно приятно – собирать на себе мужские взгляды, даже если я сделала это исключительно для себя. Почти для себя. Разумеется, я хочу и его взглядов тоже. Он и смотрит. С этим он отлично справляется.

На всякий случай в рюкзак собираю кое-какие вещи сына. Парочку любимых на данный момент игрушек тоже, хотя его подарочный Человек-паук лежит на заднем сиденье машины и ждет его не дождется. Тот самый подарок, который отец привез ему из столицы.

Руслан стоит напротив старого пианино. Положив руки в карманы куртки, рассматривает выставленные на нем рамки с фотографиями. Протянув руку, берет одну и изучает снимок.

На этих фотографиях не может быть ничего неожиданного. Все-таки, они выставлены в центре комнаты, которую я использую как свой рабочий офис, у окна стол, за которым проходят репетиторские занятия. На фотографиях я, Мишаня и семья. Чернышова на них нет, будто его вообще не существует, даже на фото из роддома компанию мне и синему “кульку” составляет мой брат, хотя Руслан забрал нас оттуда самолично.

Он смотрит на меня с кривоватой усмешкой.

Кажется, мы думаем об одном и том же, но облачать это в слова он не планирует. Я тем более не хочу этого делать.

– Готова? – спрашивает, возвращая ту самую фотографию на место.

Он забирает у меня рюкзак, когда выходим из квартиры.

Пока он везет нас к моим родителям, его телефоны попеременно звонят. На одном из них он звонки полностью игнорирует, на втором принимает всего один.

– Да? – Руслан щелкает по кнопке на руле, и из динамиков машины раздается голос его собеседника.

– Руслан Робертович, привет. У нас форс-мажор, – объявляет собеседник.

Солнце за окнами машины заставляет меня щуриться, на Чернышове же солнцезащитные “авиаторы”, через стекла которых я не вижу его глаз, когда посылает на меня молчаливый взгляд.

– Излагай, – отвечает звонящему.

– К общежитию техника подъехала для сноса, а местные пикет устроили. На технику кидаются, – тараторит тот, – дорогу блокируют.

– Вызовите сотрудников правопорядка, – распоряжается Руслан.

– Вызвали, но тут одну машину прислали, нужно бы… посерьезнее гвардию.

– Ясно, ждите, – кладет трубку и просит голосового помощника набрать главу городского МВД.

Я слышала про снос этого общежития. В городских новостях об этом трезвонят уже неделю. Несмотря на то что здание аварийное, выселяться оттуда никто не хотел, но наш мэр принял решение о сносе, после чего на него обрушился народный гнев. Это было около двух месяцев назад, и это было одним из его первых распоряжений в новой должности. Его имя разбирали на атомы и составляющие. Мои родители обсуждали его решение, как все кому не лень, но, как я и сказала, он умеет справляться со стрессом.

Глядя в окно, я слушаю его голос, в котором теперь нет ничего не серьезного, и думаю о том, что он и сам прекрасно понимает, какая неблагодарная у него работа.

К тому времени, как добираемся до родительского дома, Руслан решает вопрос с общежитием, и я уже не сомневаюсь в том, что разгон протестующих завтра будет на первой полосе, раздутый до космических масштабов.

Руслан паркует машину, а я отстегиваю ремень.

Он выходит вместе со мной. Пока открываю ключом калитку, раскладывает по карманам телефоны и брелок от машины. На подходе к дому снимает солнечные очки и кладет их в нагрудный карман своей спортивной куртки.

Возможно, нам не стоило появляться здесь вот так, вместе. Возможно, мне стоило отправить его за сыном одного, я не хочу получить от матери тысячу и один вопрос о нас с ним, и вдаваться в хоть какие-то, даже самые крошечные объяснения. Ни ей, ни кому бы то ни было другому. Но Миша все равно всему свету растреплет об этом дне, так что скрываться, нет абсолютно никакого смысла.

Открываю дверь своим ключом, и мы проходим внутрь.

На кухне работает телевизор. Миша выпрыгивает оттуда, одетый в спортивные штаны и майку без рукавов, которая демонстрирует его щуплые плечи. Он растрепанный, и это как раз тот случай, когда мое сердце раздувается от любви, потому что вид у него дико милый.

Увидев нас с Русланом, лопочет:

– Ба! За мной мама и папа приехали!

– Ты уже поел? – спрашиваю его.

– Да, суп с фрикадельками.

– Иди сюда… – прошу его.

Сняв с себя куртку, кладу ее на тумбочку и забираю у Руслана рюкзак, который попросила прихватить из машины.

– Привет… – смотрит на Мишаню сверху вниз, припав плечом к коридорной стене и сунув ладонь в передний карман джинсов.

– Ты привез мой подарок? – спрашивает тот, пока подталкиваю его к банкетке.

– Привез, – Руслан улыбается.

– Доброе утро… – мама возникает из кухни, одетая в фартук. – Оля, почему в коридоре топчетесь? Руслан, проходи…

– Спасибо, мы на минуту, – отвергает он предложение.

Присев на корточки, стягиваю с сына спортивные штаны, собираясь заменить их на приличные джинсы. Он болтает ногами, не протестуя.