Сопроводитель

– По какому поводу?! А я что, как старый друг не могу вспомнить тебя без всякого повода? Ну хорошо, ты угадал: я вспоминал по поводу. Тебя опять искал Игорь Водолазов. Спрашивал, не моя ли это машина, на которой ты ездишь. Ну, ты же знаешь, Мойша! Есть у старого Пипуса слабость: любит он похвастаться. И я сказал Игорю: да, это я подарил моему другу Мойше Мешковскому хорошую машину, которая будет служить ему верой и правдой до самой смерти, даже если он до нее вообще не доживет. Это все, Мойша.

Я покрылся испариной и заорал в трубку:

– Пипус, детка, одно слово: «да» или «нет»! Он номер спрашивал?

– Да.

– И ты его назвал?!

– Да. Ну, ты же знаешь старого Пипуса, есть у него маленькая слабость…

– Потом, Соломончик, потом, – оборвал я его. У меня для тебя имеется новость. Маленькая, но жутко вонючая. Только это, натурально, не телефонный разговор. Нам нужно встретиться где-нибудь тет на тет, и как можно быстрее.

– К чему такая спешка? – удивился он, но, сообразив, что вчера я начал заниматься делом, в котором он кровно заинтересован, заговорил по-другому. – Слушай, Мойша. На улице поэта Пушкина есть маленький ресторанчик «Славянский». Будь там через полчаса. И прихвати валидол. У меня слабое сердце!

– Я шприц с инсулином принесу, – буркнул я и положил трубку. Пусть пошевеливается. Хватит болтать, а то он скоро в этом искусстве меня переплюнет.

Ехать до «Славянского» на машине я не решился. Если он сообщил номера Игорьку, то автомобиль выдаст меня с головой – в большом городе его отыскать гораздо легче, чем человека-одиночку. Поэтому я воспользовался троллейбусом. Ощущения испытал острые и малопривычные, но время от времени необходимые, чтобы почувствовать себя ближе к народу.

Пипус ошибся, «Славянский» был далеко не ресторанчиком – перерос. Но не в этом дело. Я приехал на десять минут раньше срока, потому что не знал, за какое время люди добираются из одного места в другое посредством общественного транспорта и, чтобы не рисковать, пошел на остановку сразу после телефонного разговора.

Добравшись до пункта рандеву, я занял столик и стал терпеливо ждать. Измаяться, однако, не успел – Пипус был человеком пунктуальным и нарисовался в дверях за две с половиной минуты до назначенного срока. Осмотрел зал и, увидев меня, широко улыбнулся, отчего его мясистый нос стал похож на лампочку Ильича – ну, такой же красный.

За Пипусом в зал вошли двое. Видом – натуральные человеки-невидимки, им разве что вес мешал. По сотне кило на каждого. Все остальное – среднее: средний костюм, среднее лицо, средний цвет волос. Не знаю, как им это удавалось, но они были совершенно средние. Аж завидно. Однако уселись они не в середине, а с краю, у входа, чтобы держать его под наблюдением. У Пипуса слабое сердце.

Тем временем он сам подошел к занятому мной столику и уселся напротив.

– Мойша! Ты даже не поверишь, но мне приятно тебя видеть.

– Поверю, – буркнул я. – Чай, полгода не виделись. Срок, если тебя не оскорбляет это слово.

– Ай, перестань, – он махнул рукой. – Я уже не в том возрасте и не в том положении, чтобы обижаться с этих глупостей. – Он сделал пальчиками официанту, и тот мгновенно материализовался рядом. Это профессиональный секрет всех официантов – умение вычислять, кто из клиентов наиболее влиятелен, даже если тот не относится к числу завсегдатаев. И обслуживать такого с особенной быстротой. Глядишь, и чаевые будут посолиднее. Это не в качестве насмешки или упрека – боже упаси, у каждого свой хлеб. Сам проработал таксистом девять с лишним лет, знаю.

Пипус принял протянутое меню, посмотрел и несколько раз воткнул палец в листок. Официант забрал его и так же загадочно, как появился, рассосался в воздухе. Соломон посмотрел на меня и слегка виновато развел руками:

– Кушать хочу. Я как раз обедать ехал, когда ты позвонил. Ну, ничего. Тут покушаю.

– Сутягин мертв, – без раскачки, сразу, в лоб, сказал я.

– Оп! – хлопнул ртом Пипус. Покраснел от натуги и стал мрачным. Известие ему радостных эмоций явно не доставило. Вынул из кармана коробочку валидола – оказывается, свой имел, – взял таблетку и положил ее под язык. Потом посмотрел на меня повлажневшими глазами: – А ведь мы с ним когда-то вместе учились, Мойша.

– Он говорил, – я кивнул и стал ждать следующей его реплики.

– Говнистый, конечно, был человек, если начистоту, – просипел Пипус. В этот момент подошел официант и стал перемещать заказ с подноса на столик. Соломон некоторое время рассеянно рассматривал гарсона, потом немножко – меня, после чего неожиданно выпалил: – Бутылку водки! Живее!

Официант кивнул и привычно рассеялся в воздухе, оставив поднос на столе. Через полминуты нарисовался вновь, поставил две стопки – одну перед Пипусом, вторую – передо мной, ловко скрутил бутылке башку и аккуратно и поровну налил. И только после этого продолжил свое дело – сгружать блюда с подноса. Он оказался с понятием, этот парень с изумительной белизны салфеткой на локте.

Пипус поднял свою рюмку до уровня глаз и посмотрел на меня: