Сорняк

Так незаметно пришел час отъезда. Поезд плавно тронулся с места, а потом набрал ход. Прощай, Гамбург. Я благодарен тебе за то счастье, которое ты мне подарил, за беззаботные и трудные минуты моей жизни. Я закрыл окно, так как не желал грустить, и принялся стелить себе постель. Нужно успеть отдохнуть перед прибытием в Милан.

Я включил лампочку над своей полкой, и мой взгляд упал на дневник Селении, который я сунул в карман дорожной сумки. Я пролистал тетрадку. Записи оказались на сербском языке. Я пообещал себе, что найду переводчика. На страницах я обнаружил свои черно-белые фотографии, заключенные в сердечки. Я сразу же понял, откуда Селения взяла снимки.

Одна из фотографий была напечатана в местной газете Санкт-Паули: в первый год пребывания в Германии меня задержала полиция после драки на дискотеке. Я разглядывал свой портрет – опухшее лицо с синяками под глазами и идиотской улыбкой. Второй снимок, относительно недавний, тоже сделан полицией – после ареста за грабеж, которого я не совершал. Отвратительная фотография. Но благодаря рамке в виде сердечка я уже походил на человека.

Милан

Ясошел на вокзале в Милане. Я не боялся этого города, как в первый свой приезд сюда. Тогда я тоже скрывался от полиции. Теперь я неплохо ориентировался в Милане. У меня имелись деньги и два фальшивых паспорта, которые обошлись мне в круглую сумму, зато позволяли передвигаться без помех.

Меня встретил друг и проводил в квартиру, специально снятую для меня. Я думал пробыть в Милане около месяца, чтобы тщательно разработать стратегию, и только после этого отправиться на Сицилию.

В первую очередь я уладил дела, связанные с переправкой на Сицилию автомобилей. Их должны были доставить мои друзья, которые отправлялись туда в отпуск. Затем подписал соглашения о съеме двух летних домиков: ввиду предстоящего мне бегства я нуждался в надежном укрытии.

В сущности, я все четко спланировал. Но все равно хотел запастись временем. В любом случае, Неторе и Джуфа пока еще не вышли из тюрьмы, но я знал, что их срок скоро истекает.

Каждое утро я занимался бегом, вдыхая смог Милана, иногда ходил в спортзал, или в кино, или к проституткам. Последних я старался менять, чтобы не привязываться и не раскисать от чувств.

Однажды я назначил встречу сербке, задумав, после секса, попросить ее перевести некоторые страницы дневника Селении. Мой план удался. Я начал читать дневник.

Дорогой дневник, сегодня я познакомилась с очень красивым парнем. Мои подруги только о нем и говорят. Они думают, что он встречается с Лидией. Но это неправда, хотя я думаю, он влюблен в нее. Моя глупая сестренка убеждена, что мужчинам нельзя доверять. Ведь у них только одно на уме. Я не верю, что это так. Лидия против сицилийцев. Говорит, что все они мафиози и католики, как вонючие хорваты.

Так вот что, оказывается, думала Лидия обо мне. Следующая запись начиналась со слов “Дорогие мама и папа” – очевидно, Селения обращалась к своим родителям, как если бы они были живы. Я сглотнул ком в горле и продолжил чтение:

Дорогие мама и папа, вряд ли Лидия любит Антонио. Пусть даже она всячески показывает свое равнодушие. Видели бы вы ее перед каждой встречей с ним… Сегодня, когда мы ждали Антонио – он должен был заехать за нами, – она несколько раз переоделась. Несколько раз красила губы, а потом стирала помаду. В конце концов надела джинсы, которые не нравятся Антонио. С тех пор, как он сказал, что ей очень идет юбка, Лидия перестала ее носить. Твоя старшая дочь настоящая дурочка, мама.

О, мама, сегодня он просто загляденье! Красивый, загорелый, с восхитительной улыбкой, уверенный в себе, на своей мощной машине.

Сегодня он поцеловал меня в щеку, а потом обнял. Его губы нежные, и от него так приятно пахло. Лидия делает все, чтобы он больше не приходил, ну что за дура.