Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления

…Создан подпольный парламент[1] — власть народа. Власть новая, как и положение, в котором оказался город. Власть своя, близкая, ибо она делила с народом горе и радость и так же рисковала нарваться на облаву, так же радовалась, вычитав между строк «варшауэрки» — грязного листка оккупантов о новом поражении немцев, так же содрогалась от ужаса при тусклом мерцании поминальных свечей у стены, обагренной свежей кровью, так же торжествовала при виде погребальной процессии оккупантов, провожавших очередную жертву «англо-большевистских террористов»…

Правила конспирации плотно смыкали уста. Исполнив свой долг, трое смотрели прямо перед собой, в просвет улиц Багно, Крулевской и Граничной. Смотрели на Варшаву, скованную морозом, ужасом, оцепеневшую, но пробуждающуюся…

Где-то вдали, у виадука, загудел поезд, и оттуда, из Жолибожа, в это же время на Варшаву смотрела одинокая женщина.

«Страх, как трава, прорастал под ногами, страх удушьем проникал в легкие, страх камнем давил на внутренности, страх жег глаза, сверлил уши, он сгущался с началом сумерек и с первым лучом рассвета вонзался в пробуждающееся сознание»{5}.

Эти трое видели Варшаву иной — в ужасе, но и в надежде, исстрадавшейся, но не терявшей юмора: должно стать лучше, ибо хуже не бывает и быть не может.

Занималось субботнее утро 1 января 1944 года, решающего для судеб Польши года.

КРАСОЧНАЯ ВОЙНА

О боже мой, боже!

Как бьются польские солдаты!

Из песни

1944-й — год возрождения, Манифеста[2] и крупных сражений за освобождение польских земель; год, обозначенный датами знаменитых битв на различных фронтах мировой войны с фашизмом; год подъема массовой вооруженной борьбы на польских землях; год повсеместной партизанской войны. Памятный, навечно запечатленный в истории нашего народа год. Год, когда по примеру тех, кто голыми руками добывал в Варшаве первые пистолеты, кто советскими штыками через скрытые туманом холмы под Ленино прокладывал себе путь вперед, — начали распрямлять спину все придавленные ранее страхом и удрученные пассивностью… И на Монте-Кассино расцвели красные маки, те, что «взросли на польской крови»; папоротники обагрились кровью партизан в молодом лесу на Взгоже Порытовом, в урочищах над Таневом; заалели «кровавые сорочки» бойцов Первой бронетанковой бригады на холмах Мачуга, под Фалезом; под Арнемом поляки пили рейнскую воду, а над Вислой парни в пантерках (маскировочные халаты) один за другим шли на смерть. Война расцветала всеми цветами радуги…

Разумеется, нам известны по учебникам даты, проблемы и краски 1944 года. Мы можем оценить дистанцию — стратегическую, политическую и историческую, — отделяющую те или иные даты и события от дела Польши. Мы можем оценить правильность путей и эффективность усилий. Мы с основанием осуждаем или хвалим руководителей, но заслуженно воздаем хвалу лишь тем, кто проливал кровь. Однако порой мы как бы гордимся этим многокрасочным спектром участия поляков в войне — мы гордимся не только тем, что сражались, но также тем, что сражались и тут, и там, и где-то еще, всеми способами, на всех фронтах, везде и каждый… И теперь, спустя тридцать лет, уже забываем, сколько в этой многокрасочной симфонии — и именно как следствие этой многокрасочности — заключено обычной черной печали, серого отчаяния и муки, сколько трагизма именно в том, что было так красочно, и красиво, и везде… В том, что хотя и все, но каждый по-своему…

А ведь в борьбе — этом труднейшем деле — речь шла не о красочности. Борьба велась не для того, чтобы вписать в календарь отечественной истории славные даты, она велась в интересах конкретных решений важнейших проблем национального бытия. А решения требовали расходования самого ценного капитала, каким располагает общество, — человеческой жизни, солдатской крови.

ЗДЕСЬ, В СТРАНЕ

Слагаемые будней. Политика ставит цели перед стратегией. Стратегия — перед оперативным искусством. Оперативное искусство ставит задачи перед тактикой. Тактика определяет действия на поле боя.

Министры ставят задачи перед генералами. Генералы отдают приказы полковникам. Полковники приказывают капитанам, капитаны командуют солдатами. Солдаты сражаются.

Солдаты погибают. Они не хотят умирать понапрасну. Они защищаются. Они борются. Эта борьба имеет свои цели, осуществления которых добиваются командиры. Командиры заинтересованы в стратегических и политических обстоятельствах, благоприятствующих достижению этих целей. Политики находят эти обстоятельства. Находят выход из безнадежных ситуаций. Или не находят его.