Сорок изыскателей. За березовыми книгами

В стороне два человека: один — пожилой и плотный, в очках, в соломенной шляпе; другой — молодой, краснощекий, с пушкинскими бакенбардами — стояли и потихоньку переговаривались. Затем пожилой кивнул молодому и торопливым шагом направился к воротам, а молодой подошел к нам.

— Интересуетесь реставрационными работами? Смотрите, как восстанавливаются памятники архитектуры? — спросил он.

— Интересуемся, это точно, только никто нам толком не объяснит, что к чему, — недовольно пробурчал Николай Викторович.

— Да вы бы Аркадия Даниловича спросили.

— Не найдем его никак.

— Вот он, только что пошел.

— Этот, в очках? Да он вовсе не глухой! — опешил Николай Викторович.

— Он, он! И учтите, очки у него такие, что он в них сквозь землю видит, знает, где клады закопаны. Да бегите скорее, догоните его.

— Аида за мной! — Николай Викторович, а за ним и все мальчики помчались во весь дух.

Юноша с бакенбардами скрылся в глубине двора.

Через две минуты пожилой низенький человек в очках показался из-за угла. Мальчишки, окружив его, забросали вопросами. Рядом шагал высоченный Николай Викторович и что-то доказывал, размахивая руками. Вся согбенная фигура пожилого выражала полную покорность судьбе. Дескать, все равно от этих шустрых туристов не отвяжешься. Шествие приближалось к нам.

Николай Викторович уже успел рассказать Аркадию Даниловичу о теории Тычинки и о нашем походе за березовыми книгами. Разговор перешел на библиотеку Константина.

— Все книги, видимо, сгорели? — спросил Николай Викторович.

Аркадий Данилович сперва очень вежливо поздоровался со мной за руку, потом улыбнулся девочкам и только тогда не торопясь ответил:

— О том, что у нас в Суздале сожгли ценнейшую библиотеку, — это я знаю точно, во Владимирском областном архиве подлинная переписка хранится. А вот библиотека Константина, может, сгорела, а может, и нет.

— А почему вы так думаете? — быстро спросил Николай Викторович.

— О том, что у Константина была библиотека, мы знаем из летописей, а о том, что она сгорела, там нет ни слова.

— А из чего были сделаны те книги? — выскочил вперед Ленечка.

— Ну конечно, не из бумаги. Бумагу тогда еще не придумали. Из телячьей кожи выделывали пергамент, а на пергаменте писали и переписывали от руки. Писец по году, по два выводил буковки, разукрашивал их, рисовал картинки тончайшей кистью красками на яичном желтке. Царапали также и на бересте. Величайшими сокровищами были тогда книги. При пожарах их спасали в первую очередь.

— А в сгоревшей Суздальской библиотеке были книги на бересте? — Миша протиснулся поближе и встал разинув рот, как говорится, съедая глазами Аркадия Даниловича.

— Думаю, что были, — грустно вздохнул ученый. — Величайшее варварство произошло в нашем городе в конце восемнадцатого столетия. Протопопу собора понадобилась для хранения дров старинная пристройка к колокольне, где издревле береглись в связках многие неизвестные книги и рукописи. Он обратился с прошением к епископу, и тот «благословил» все сжечь. Снесли на площадь и сожгли.

— А что сейчас находится в той пристройке? — держа наготове карандаш, спросила Лариса Примерная.

— Ох! — еще более грустно вздохнул ученый. — В той пристройке я теперь живу. — И, словно желая переменить разговор, он добавил: — Интересное дело затеяли — найти в наших краях березовые книги. Береста — какой прочнейший материал! Знаете ли вы, например, что под башни и под стены Московского Кремля просмоленные берестяные листы подложены? Это чтобы сырость не проникла.

— Посмотрите, какие у него очки. Понятно, что он в них сквозь землю видит, — толкнул меня Миша, возбужденно сверкая черными бусинками глаз.

Я всмотрелся и понял загадку исчезнувшей глухоты Аркадия Даниловича: прозрачная оправа очков была толще обычной и внутри одного из крыльев за ухом спрятался крошечный слуховой аппарат.

Слушая археолога, все мальчики и девочки уставились не в его глаза, а именно в эти невиданные очки. Лариса Примерная нагнулась над своим блокнотом.

Аркадий Данилович стал рассказывать о суздальских археологических раскопках:

— Суздаль намного старше Москвы и Владимира. Он основан неизвестно когда, впервые упоминается в летописях в 1024 году. Понятно, что такой древний город битком набит историческими ценностями, копнешь — вот тебе старинная монета, или черепок, или гвоздик, которому семьсот с лишним лет. Водопровод недавно проводили — меч заржавленный нашли, дом строили — и, представьте, детская свистулька двенадцатого века попалась…

Ух как загорелись глаза у мальчиков, у девочек, у Николая Викторовича да, наверное, и у меня!

— Э-э-э! Где клады копать? Вы нам только покажите, — затеребил Аркадия Даниловича Миша, а за ним и другие ребята.

— Какие вы скорые — копать! Да без меня ни одной ямки нельзя! Мало ли что, а вдруг на древнюю землянку наткнетесь, и, не зная археологии, разрушите ее.

— А если с вами? — робко спросил Миша.