Сорок изыскателей. За березовыми книгами

— Со мной? — Аркадий Данилович насмешливо прищурил глаза. — Со мной можно. Давайте так договоримся: мне еще надо насмотреть, как наши девушки-каменщики работают, потом я вам дам лопаты и покажу, где копать. Может, на ваше счастье, если не березовая книга, так грамота на бересте попадется. Разве не интересно такую диковину отыскать?

Мы пошли вслед за Аркадием Даниловичем и остановились против низенького кирпичного дома, очень невзрачного с виду.

— В этом доме сейчас наша кладовка помещается, — объяснил он, — а раньше была монастырская контора и архив. Видите, какой дом-нескладеха — окна широкие, вкривь и вкось пробитые. А теперь зайдемте сюда.

Мы зашли за угол и.на стене этого дома увидели заново отделанное, перестроенное из подобного широкого, маленькое оконце с наличниками в виде двух белокаменных резных столбиков по сторонам и с затейливым треугольником наверху.

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком… —

вспомнились мне стихи.

Не такими ли наличниками были украшены окна в том старом тереме? Но времена царя Салтана давно миновали. Сейчас у окна сидели также три девицы, но не в кокошниках и сарафанах, а в запачканных известью синих комбинезонах. Девицы не пряли — они работали каменщиками и сейчас, сидя на корточках, усердно прилаживали справа от окна вылепленные под старинный лад узоры.

— Эх, вы! И не стыдно вам? — неожиданно рассердился Аркадий Данилович.

Девицы в комбинезонах вскочили, смущенно краснея.

— Сколько классов окончили?

— Десять, — пролепетали они.

— Очень хорошо! Два года поработаете, в вуз поступите, архитекторами сделаетесь, новые города строить будете. А знаете, сколько классов окончил неизвестный каменщик семнадцатого века? Ни одного! — И Аркадий Данилович любовно погладил соседнее узенькое оконце с побитыми и отломанными кое-где украшениями: видимо, подлинно старинное. — Смотрите, тот каменщик, словно игрушечку, оконце вывел, а у вас как наляпано!

И правда, наличник девушек был и грубее, и толще старинного и немного косил.

— Все переделать! Не хочу смотреть. — Аркадий Данилович колюче посмотрел на девушек из-под очков и обернулся к нам. — Пойдемте за лопатами.

Он повел нас через низенькую дверь внутрь домика.

Мы спустились на три каменные ступеньки и увидели бумажные мешки с цементом и алебастром, ящики с гвоздями, топоры, пилы, банки с красками и многое другое, что полагается держать в кладовках на небольших строительствах.

— Сюда смотрите! — неожиданно восторженно воскликнул Аркадий Данилович и хлопнул ладонью по широкому столбу, стоявшему посреди комнаты…

Этот столб, как в Грановитой палате Московского Кремля, расширяясь кверху, четырьмя крыльями переходил в сводчатый потолок.

— Вот где искусство старинных каменщиков! Каждый ряд кирпичей выложен по-своему. А ведь тогда никаких чертежей в заводе не было — только мастерство, только руки золотые да глазомер тончайший. Так выкладывали своды триста лет назад. Весь потолок держится на одном столбе…

— Скоро ли мы начнем копать? — не вытерпел Миша.

— Идемте, идемте, — ответил Аркадий Данилович и показал на три лопаты, прислоненные к знаменитому столбу.

Мы вышли следом за Аркадием Даниловичем из домика. Через монастырский двор он повел нас к большой церкви. Мы увидели, что под ее полом в земле находится еще помещение — низкие сводчатые окна, едва заметные из-за бурьяна. Пахнуло на нас холодом и сыростью. Аркадий Данилович нам объяснил, что здесь, в подземелье, похоронены в шестнадцатом и семнадцатом веках многие царицы и царевны, сосланные сюда московскими государями.

Придется пока отложить поиски березовых книг. Мы спустились вниз по каменным ступенькам в холодное и полутемное подземелье и не сразу разглядели ряды каменных прямоугольных возвышений на полу склепа.

Аркадий Данилович стал показывать нам одну гробницу за другой.

— Соломония Сабурова — первая жена Василия III, московского князя. Евпраксия Старицкая — жена двоюродного брата царя Ивана Грозного. Анна Васильчикова — четвертая жена Грозного. Александра Сабурова — жена царевича Ивана, убитого собственноручно своим отцом Иваном Грозным… — Голос Аркадия Даниловича гулко перекатывался под тяжкими сводами каменного подземелья. — Иных привозили сюда совсем юными, всю жизнь томились они за этими стенами, тут и умирали.

«Сколько же слез женских и девичьих было пролито за этими безмолвными стенами», — подумалось мне.

Наконец мы вылезли из подземелья и увидели солнце, синее небо, зелень деревьев.

— Как тут тепло! Как светло! — закричала Галя.

И мне так привольно показалось на солнце! Я вздохнул полной грудью.

Десятка два голубей, быстро перебирая малиновыми лапками, деловито сновали по траве у самых наших ног. У запасливого Васи нашелся в кармане кусочек хлебца.

Вдруг Миша потихоньку дотронулся до моего локтя. Его черные глаза озорно искрились.

— Смотрите, что я нашел!

Из его пазухи высовывались два желтоклювых грачонка с вытаращенными от ужаса голубыми глазками.

— На лестнице, у входа в подземелье, смотрю — к стенке прибились. Только пока молчок! — шепнул он мне.