Сорок третий

Нельзя равнодушно читать эту пейзажную зарисовку… Однако скажу, что мы в «Красной звезде» не очень благоволили к развернутым пейзажам, хотя лично я питал к ним слабость, — военная газета просто не могла себе позволить их печатать. И конечно же не из-за хорошего пейзажного рисунка мы опубликовали очерк. Это был материал, своеобразный по замыслу и сюжетной разработке. Перед глазами корреспондента предстало поле только что отгремевшей битвы, усеянное подбитыми и сожженными немецкими танками. Никогда ему не приходилось видеть такого. Автор заставил заговорить мертвую технику. Для этого он провел тщательное исследование. На площади в несколько квадратных километров он насчитал свыше трех десятков немецких танков, преимущественно «тигров». Он обошел один за другим танки, оста- навливаясь возле каждого, внимательно осматривая их снаружи. Он залезал внутрь, не поленился записать номер каждого танка и составил своего рода реестр.

«Трофеи — машины, оружие, боеприпасы — могут многое рассказать тому, кто хочет и умеет их слушать. В иных случаях показания «пленных» танков даже ценнее сведений, которые дают на допросе пленные: машины по крайней мере не лгут, не виляют, ничего не скрывают и не заискивают угодливо и мерзко…»

И танки действительно заговорили.

Вот лежит вверх тормашками танк 619. Сомнений нет: это работа мощной бомбы, разорвавшейся рядом. У танка 624 башня вместе с орудием оторвана от стального туловища и отброшена в сторону — ясно, что в танк угодил снаряд, взорвались боеприпасы и силой взрыва танк разорвало, как картонную коробку. В бортовой броне танка 616 две небольшие дырки: кто-то метко стрелял из противотанкового ружья. На бронированной шкуре танка 722, покрытой сажей и окалиной, нет ни одной пробоины; осколки стекла на обугленном дереве рядом с танком подсказывают разгадку: танк подожгли бутылкой с зажигательной смесью. Четыре танка оказались в полном порядке — заправлены горючим, боекомплект почти целехонек. Эти машины брошены экипажами. Автор перечисляет их но-мера: 613, 621, 627, 723.

Впечатляют также подмеченные глазом журналиста отличия этих машин от танков сорок первого года. Танки, которые корреспондент впервые увидел на Смоленщине в начале войны, были выкрашены в черный цвет, с кричащими белыми крестами на башне, с крупными, как на афишах, номерами. Немцы тогда шли напролом, уверенные в своей безнаказанности. Танки сорок третьего года закамуфлированы под летний пейзаж, белые кресты и цифры помельче, чтобы не нарушить маскировки и не попадаться на глаза нашим артиллеристам, танкистам и бронебойщикам. Углы новых машин, чтобы сбить с толку наших летчиков, перекрашены в черный Цвет, они потеряли свою характерную конфигурацию.

Немецкие танки в начале войны двигались налегке. А дошедшие до Курской дуги загружены запасными траками и катками. Этой боязливой запасливости противника приучили наши мастера огня, метко бьющие по гусеницам и ходовой части. Иные танки несут на себе дополнительные бронеплиты. Некоторые танки покрыты огнеупорной обмазкой из асбеста — боялись наших термитных снарядов.

«Мы уходим с кладбища немецких танков, и радостное ощущение добытого превосходства над врагом не покидает нас». Этим ощущением дышала каждая строка очерка Евгения Воробьева.

25 июля. Опубликованы итоги оборонительного сражения наших войск на Курской дуге. «Успешными действиями наших войск, — говорится в этом сообщении, — окончательно ликвидировано июльское немецкое наступление из районов южнее Орла и севернее Белгорода в сторону Курска». Стратегический план советского командования — в оборонительных боях измотать и обескровить противника — осуществлен полностью. Таким образом, подчеркивается в сообщении, немецкое летнее наступление немцев полностью провалилось.

Летом сорок первого и сорок второго годов немцы, как известно, добились больших успехов. Летнее наступление было, так сказать, «коньком» гитлеровской пропаганды, основанием распространять легенду о том, что немцы летом всегда наступают, одерживают победы, а советские войска всегда отступают. Лето сорок третьего года похоронило эту легенду.

В сообщении приведены внушительные цифры немецких потерь: убито 70 ООО немецких солдат и офицеров, подбито и уничтожено 2900 танков, огромное количество самоходных и полевых орудий, 1392 самолета и много другой военной техники. Надо сказать, что во многих минувших приказах и сообщениях указывались и наши потери. Сегодня о них Ставка умолчала, хотя, думаю, напрасно, — это не умалило бы успехов советских войск. Наоборот, яснее стало бы, какой ожесточенной была битва, какая самоотверженность потребовалась от наших солдат и офицеров… Ничего в приказе нет о числе пленных немцев. Уж этого мы никогда не скрывали, просто пленных было совсем немного. Немцы, несмотря на свое поражение, не очень-то складывают оружие.