Сорок третий

Еще одно замечание. Приказ Верховного адресован генералам Рокоссовскому, Ватутину и Попову, то есть командующим Центрального, Воронежского и Брянского фронтов. Но фронты даже в таком торжественном приказе все еще не названы. Объяснение прежнее: незачем немцам знать это! Ясно, но неубедительно, сохраняется секрет полишинеля.

Первым итогам Курской битвы посвящена целая страница газеты. В тот же день, когда был получен приказ, мы успели дать большую статью «Борьба за Курский выступ» коллективное творение редакции. Начали писать еще десять дней тому назад — сомнений не было, что наши войска выстоят.

В статье впервые рассказывается о том, что до сих пор далеко не всем читателям было известно: что такое Курская дуга, как она образовалась, ее оперативно-тактическое значение, какие цели преследовало немецкое командование, начав здесь наступление. Приведу из нее цитату, в какой-то мере объясняющую обстановку того времени:

«На севере Курский выступ всей своей массой нависает над немецким «мешком» в районе Орла, а на юге сковывает белгородскую группировку войск противника. Предпринимая 5 июля наступление, гитлеровское командование ставило первой задачей перехватить Курский выступ, отрезать, окружить и уничтожить наши войска, занимающие территорию этого выступа. Недаром план наступления противника предусматривал два встречных удара: от Орла на юг и от Белгорода на север в общем направлении на Курск. Немцы сосредоточили для наступления 38 дивизий.

Все это показывает, что Гитлер своим наступлением преследовал далеко идущие цели. Ряд документов свидетельствует, что Гитлер, бросая свои войска в июльское наступление на орловско-курском и белгородско-курском направлениях, намеревался этим самым открыть третье летнее наступление».

А далее, в статье день за днем прослеживается ход оборонительного сражения наших войск в течение двух недель, то есть до его завершения.

В дополнение к этой главной, как мы считали, статье опубликованы репортажи с разных участков Курской дуги о героизме советских воинов и статьи о боевых действиях разных родов войск. Запоминается также выступление инженер-подполковника К. Андреева под заголовком «Немецкое самоходное орудие «фердинанд» и меры борьбы с ним». Конечно, ныне, когда все поле битвы, находящееся в наших руках, усеяно подбитыми и даже исправными «фердинандами», такую статью уже не так трудно написать, но автор дает не только описание самоходки, ее внутреннее устройство, размещение экипажа, но схему машины, где отмечены наиболее уязвимые точки «фердинанда».

В сегодняшнем номере газеты опубликованы путевые заметки Ильи Эренбурга «Орловское направление».

Вспоминаю вечер 11 июля. Заходит ко мне Илья Григорьевич и спрашивает:

— Вы сегодня уезжаете? На фронт?

— Откуда это вам стало известно?

Он не стал объяснять. Я всегда удивлялся: стоило мне собраться на фронт, как Эренбургу становилось известно об этом, хотя я свои поездки не рекламировал. Но потом я доискался, как происходит утечка информации. Обычно я подписывал полосы в печать в 4–5 часов утра, а накануне отъезда на фронт делал это раньше, вечером. Вот что подсказало Илье Григорьевичу, что ночью я отправлюсь на фронт. А куда — уже нетрудно было догадаться.

И сразу не то просьба, не то требование:

— Я поеду с вами…

Я объяснил Эренбургу, что еду на один день, вернусь — расскажу, что происходит, и он сможет двинуться в путь.

Несколько дней спустя Илья Григорьевич и выехал на орловское направление в 11-ю гвардейскую армию генерала И. X. Баграмяна. Провожатым и на этот раз был у него наш фотокорреспондент Сергей Лоскутов. Вскоре по военному проводу писатель передал свой очерк.

Эренбургу повезло. В первый же день в лесу возле Льгова, недавно освобожденного нашими войсками, среди других трофеев он увидел штабную машину. Забрался в нее и обнаружил там тетрадку — дневник Ганса Гергардта, командира 32-го саперного батальона. Последние страницы этого дневника и послужили Эренбургу началом его путевых очерков. Вот строки из дневника с комментариями писателя:

«Ганс Гергардт находился в районе, который газеты обычно определяют — «южнее Орла». 3 июля он писал в дневнике: «Что-то чувствуется в воздухе. Пахнет грозой. Скоро должно начаться наше летнее наступление. Пора!» На следующий день он отмечает: «Боевая тревога. Мы хорошо подготовились. Все идет молниеносно быстро (блицшнелль). Курская дуга давно сидит у нас в глазу. Теперь мы ее отсечем…» 5 июля Гергардт еще великолепно настроен: «Наступление. Мы двигаемся вперед». Только 8 июля Гергардт становится меланхоличней: «Сегодня все идет медленнее. У русских превосходные позиции. Я потерял унтер-офицера Баумгауэра и 6 саперов…» Вслед за этим тон дневника меняется: Гергардт больше не вспоминает о немецком наступлении… Он добавляет: «Мы должны остановить русских». Последняя запись относится к 17 июля».

Дневник рассказывает о смене в настроении немцев, пожалуй, выразительнее других материалов…