Сорок третий

Несколько дней тому назад мне позвонил начальник тыла Красной Армии, заместитель наркома обороны генерал А. В. Хрулев и таинственным голосом сказал:

Загляни ко мне, кое-что покажу…

Я всегда был рад звонку Андрея Васильевича. Удивительно сложилась биография этого человека. Должность у него была интендантская, а биография совсем не интендантская. Член партии с 1918 года, в гражданскую войну был начальником политотдела, военкомом кавалерийской дивизии. После войны получил академическое образование политсостава и снова служил военкомом полка, дивизии, возглавлял политуправление военного округа… А потом оказался на хозяйственной работе, и это тоже оказалось его призванием.

Человек неуемной энергии и большого организаторского таланта, он хорошо знал свое дело, но в его решениях всегда присутствовал опыт политработника. Это и мы чувствовали. К газете он относился с большим вниманием, всем, чем мог, помогал. Был он смелым, принципиальным, никогда не терял достоинства. Как-то был я с ним у Сталина. Он не стоял навытяжку перед Сталиным, не гнул спину под его взглядом, не поддакивал все время. Говорил, казалось мне, на равных.

У Константина Симонова есть такая запись беседы с Г. К. Жуковым, сделанная по моей просьбе:

«Однажды полушутя-полусерьезно, обратившись к двум присутствовавшим при нашем разговоре людям, Сталин сказал:

— Что с вами говорить? Вам что ни скажешь, вы все: «Да, товарищ Сталин», «Конечно, товарищ Сталин», «Совершенно правильно, товарищ Сталин», «Вы приняли мудрое решение, товарищ Сталин». Только вот один Жуков спорит со мной…»

А эти «присутствовавшие», которым Сталин дал такую унизительную характеристику, как я узнал, были Маленков и Щербаков. Так вот, к имени Жукова, спорившего иногда со Сталиным, можно было безошибочно присоединить и Хрулева.

Вернусь, однако, к звонку Андрея Васильевича. Размещалось Управление тыла через дорогу от редакции, и я сразу появился у него. В кабинете на длинном столе увидел разложенные в два ряда погоны. «К чему это?» — удивился я. Погоны у моего поколения ассоциировались с царской и белой армиями. В годы гражданской войны была даже такая уничижительная кличка, отражавшая наше отрицательное отношение к ним: «Золотопогонник»!

— Вот будем вводить в армии погоны…

И Хрулев рассказал историю этого нововведения. Еще в начале сорок второго года Сталин вызвал Хрулева и сказал, что надо как-то выделить гвардейские части особой формой одежды. Интенданты быстро подготовили несколько образцов и доставили в Кремль. Там посмотрели и пришли к выводу, что если эту форму станут носить только гвардейцы, то как же будут выглядеть остальные? Решили от особой формы для гвардейцев отказаться, но ввести погоны для всей армии.

Однако вскоре Сталин потерял к ним интерес. Дело тянулось, и конца не видно было. Когда же Хрулев в очередной раз напомнил о них Сталину, тот стал его упрекать: «Почему вы пристаете с этими погонами?» Затем сказал, чтобы ему принесли их образцы. Сразу же взялись за дело художники и мастера. Предложили несколько вариантов: кое-что заимствовали из армейской формы разных стран, кое-что сами смастерили. Принесли Сталину. Он посмотрел и совершенно неожиданно спросил у стоявшего рядом с ним А. М. Василевского:

— Товарищ Василевский, покажите, какие погоны вы носили в старое время?

Смутился Александр Михайлович. Он был штабс-капитаном, но откуда ему теперь взять погоны, да еще не столь большого чина? Словом, Сталин дал поручение интендантам:

— Покажите погоны, что были у царя.

Раздобыли погоны где-то в музеях, отыскали ветеранов, служивших в старой армии. Сталин посмотрел и позвонил Калинину, попросил его зайти, и между ними состоялся любопытный разговор, который Андрей Васильевич потом пересказал:

«— Вот, товарищ Калинин, Хрулев предлагает нам восстановить старый режим.

Калинин, не торопясь, посмотрел на образцы и сказал:

Видите ли, старый режим помним мы с вами, а молодежь его не помнит. А если эта форма нравится молодежи и может принести пользу в войне с фашизмом, то эту форму следует принять.

Сталин быстро отреагировал, воскликнув:

— И вы, товарищ Калинин, за старый режим?»

Калинин вновь повторил, что он не за старый режим, а за ту пользу, которую новая форма может принести в борьбе с врагом. Вероятно, заключил Андрей Васильевич, наша настойчивость и поддержка Калинина возымела на этот раз свое действие, и решение о введении погон было принято. Указ будет опубликован завтра…

Вскоре через ТАСС были получены материалы для опубликования в завтрашнем номере газеты. Разместились они на двух полосах. На первой — Указ Президиума Верховного Совета о введении новых знаков различия в армии, описание погон и их фотографии; на первой полосе — маршалов и генералов, на второй — офицеров и рядового состава. А когда принесли оттиски полос для подписи, снова мне позвонил Хрулев и сказал, что Сталин хочет посмотреть, как в газете будут выглядеть материалы о погонах и что надо ехать в Кремль.