Sorry, no preview (стихи 1993-2013)

**Деймон – божество, рождающееся и умирающее вместе с человеком, ангел-хранитель (греч.) Прим. авт.

***Так у автора.

(23.04.2003)

Ветвь песни

К Изиде

I.

Синкопы, противофазы, выламывание рук.

Ты делаешь шаг назад, я – может быть – два вперед.

Я – Синдбад-мореход, ты, наверное, птица Рух.

Выклюй мне оба глаза, что б я видел наоборот...

Я давно одержим переменой декораций и мест

бесконечных слагаемых, выпитых натощак.

Сумма не меняется – мы, видимо, еще здесь...

Нам так много дано и всё – можно (узнать бы – как!)...

II.

Когда я умираю, ты вонзаешь мне в пах стилет,

оживляя как Изида Осириса дважды в год.

Я душу тебя в газовой камере тысячу лет

и реанимирую всякий раз рот в рот.

III.

Ты припомнишь меня как позавчерашний сон.

Я узнаю тебя в предрассветной гримасе небес...

Мы живём в пирамиде с гомункулами за стеклом,

с голубыми глазами и плацентами наперевес.

Нарисуем нашу любовь на бумаге для папирос

или на старых купюрах с рамзесами на просвет.

Я придумаю нас обоих и свой вопрос.

И в одном из твоих отверстий найду ответ...

(04.04.2003)

Инструментальное

И.Г.

Арматура ноябрьских струй,

обе тверди – железобетонны.

Перед трапом – один поцелуй

на прощанье в затылок (контрольный).

Внемаршрутный, вневременный рейс

на борту нежилого голландца...

Под собою не чувствуя рельс,

поезд свистнет зарезанным зайцем...

Парохода невидимый крен

ощущаем по бледности в лицах...

Равнодушный рассветный цемент

сквозь небесную шерсть просочится...

Я люблю отворение дня –

время мудрости и умиранья...

Так давно не хватает тебя,

что соскучился ДО расставанья...

Шапкой в небо подброшенный крик

станет вороном чёрным кружиться

и показывать синий язык,

точно колокол-самоубийца...

Барабана магический клик,

проворот – механически глухо...

Траектории нашей любви

разрывают от уха до уха...

(18.03.2003)

Гигантомания

На дворе трава, в голове слова.

Резонанс с астралом вгоняет в тик.

Взмах руки смущает пустотой рукава,

как оклад – внезапным провалом в лик.

Радионуклидный текст расползается к ночи на

два десятка букв как данайский конь.

И табору едва ли дотянуть до утра

если хоть одна заглянет в мою ладонь.

Сквозь архипелаги – до обетованных островов.

Двигаться, пока не замерзнет ртуть...

Но самоеды не примут за своего

даже если срезать себя по грудь...

Как один француз прозорливо рек,

очевидно, вся эта муть – ля ви,

и река Амур остановит бег,

и мы умрём без жигулёвского и любви.

Впрочем, можно уверовать в вещь в себе

и понести её как знамя меж двух стихий...

То есть... в целом, безобиден и незаметен в толпе.

пока не прозреет вий.

(05.03.2003)

Атеизм

...век-волкодав...

(О. Мандельштам)

не ждёт ли нас теперь другая эра?

(И. Бродский)

из дебрей дезоксирибо... гунны и прочие тати,

монгольская кость, плацентами вросшие в хлябь небес...

рекламная кампания, начатая с распятия,

обеспечивала спрос на пару тысяч месс...

но... солнечные блохи в паху, в ноздрях – кокаиновый ветер,

колокольца под коромыслами, сонм черепичных кришн...

– Что это?

(Ленин?!)

– Это гора идёт к Магомету,

и Магомет перевоплощается в заводную мышь...

новое слово разума оплодотворяет муху,

муха родит двуногих и далее – не перечесть...

желтый кобель взметнётся, свистнет в Мудрое Ухо

и натянет струну золотую, орошая сухую жесть...

зомби нагорным маршем, понуря (гелио-) сферу,

черви в дырявых ладонях, за пазухой балыки...

Эта – отволкодавилась, и, значит, другая эра

(или вера?) нам выдернет

безгрешные

языки.

(24.02.2003)

Назову себя Шикльгрубер...

Ты и я... Осиротевшие Гензель и Гретель, –

помечаем свои маршруты, теряя скальпы...

Нелюбимые дети. Сердце стучит как дятел...

Мы как Гензель и Гретель...

Мы как Бонни и Клайд...

Безнадёжный романтик... Назову себя Шикльгрубер...*

Ты – царица Израиля, прикинувшаяся ****ью...

Мы библейская пара... Лемуры вокруг нас (грубо!)

извергают потоки слюны пополам с проклятьями...

Ты в своём – ритуальном, я – с черепами в петлицах...

Мы любили друг друга на нарах в небесном бараке...

Я останусь снаружи. Люби свою боль, Царица...

Я пускаю зарин

по твоему знаку...

*«Назову себя Гантенбайн» – роман Макса Фриша. Шикльгрубер – настоящая фамилия Адольфа Гитлера. Также, в этом стихотворении имеется множество очевидных отсылок к фильму Лилианы Кавани «Ночной портье». Прим. сост.

(14.02.2003)

Countdown

Тишина минус плач, минус голос, прогиб, пробел,

звуковая дыра, отсосавшая крик рот в рот.

Ожидаемый фон отрицательных децибел

равен выстрелу внутрь, то есть выстрелу наоборот.

...По изнанке виска рикошетом скользя в отрыв,

пробивая навылет аудитивный вал,

звук срывается книзу в напалмовый антивзрыв,

уходя бесконечной грыжей в антиастрал.

Целина антислова – урановая руда,

утро нового мира, разомкнутая петля...

Абсолютный ноль – абсолютная ерунда.

Начинаем движение книзу, начав с нуля.

Антарктический холод минус твоё тепло,

герметичный blackbox* минус блиц, countdown**, пли...

Мы спускаемся ниже, чем «абсолютное зло»

к непорочным просторам тотальной антилюбви.

Ваши письма дойдут если их прожуёт огонь.

Вавилон. Строение два. Последний из этажей...

Ты иссушен как мумия, но – протяни ладонь –