Сорвавшийся с цепи

Так и случилось. Чернобаев не желал хвататься за спущенную ему крановую цепь, и пришлось Мизгирю напяливать болотные сапоги. Которые по закону подлости оказались дырявые. Хорошо еще, что в машине нашелся скотч, и комвзвод худо-бедно заклеил им на сапогах прорехи, какие сумел обнаружить.

Ощутить себя в шкуре узника Гламурной ямы было не только неприятным, но и бесполезным опытом. Чтобы узнать, насколько там отвратительно, не обязательно было самому туда лезть. Увы, иного способа вытащить Чернобаева не существовало.

Разумеется, в одном из сапог тут же нашлась не заклеенная дыра, которая не добавила Мизгирю удовольствия от этой «экскурсии». Кривясь от отвращения и держа ладонь на рукояти пистолета, комвзвод приблизился к Пахому и ткнул его кулаком в спину. Тот даже не оглянулся. Тогда Мизгирь надел на пленника захваченный с собой широкий монтажный пояс и прикрепил к нему крановую цепь.

«Что он там бормочет? - подумал капитан перед тем, как отдал команду «Вира!». - Что-то про морковь? Или про морг? «Морк, морк»... Хотя нет, кажется, речь о мороке. Морока или морок. Морок, который... ни черта не разберу. А впрочем, оно мне надо? Не иначе, старик просто заговаривается».

Очутившись в воздухе, Папа Карло вышел из прострации и задергался. Потеряв равновесие, он перевернулся на крюке и был вытащен из ямы вверх ногами. После чего его продержали подвешенным над ямой еще минуты три. До тех пор, пока не смыли с него из шланга все нечистоты.

Когда Мизгиря тоже наконец-то извлекли из клоаки, и он скинул сапоги, промокший насквозь Чернобаев сидел на земле и дрожал. Однако купание не только отмыло его от грязи, но и, кажется, привело в чувство. Это стало понятно по его взгляду и по тому, что он больше не бредил. Хотя насчет последнего комвзвод не был уверен. Молчание Пахома могло объясняться и тем, что у него от холода зуб на зуб не попадал.

- Что с сараем? - осведомился капитан у Заики и Боржоми, которым было поручено обустроить для пленника новую тюрьму.

- Все готово. Выкинули оттуда хлам и вбили в стену скобу для цепи, - доложил Боржоми. - Разве только спать Папе Карло придется на полу, но, думаю, он будет не в обиде.

- Сухую одежду нашли?

- Да. И обувь тоже. Размер ботинок, правда, великоват, но других нет.

- Ничего, главное, что дерьмом не воняют, - подытожил Мизгирь. И обратился к Пахому: - Ты сможешь сам переодеться, Чернобаев?

Пленник не ответил, а, продолжая стучать зубами, несколько раз судорожно кивнул.

- Ну слава богу - ты снова нас понимаешь! - воскликнул капитан. - А как насчет покаяния? Ты созрел для него или все еще нет?

- Морок, - пробормотал Чернобаев, вжав голову в плечи, словно ожидая удара. - Это все он. Не я. Морок попутал. Извините.

- И это все? - Мизгирь покачал головой. - В жизни не слышал хреновее исповеди. Придется тебе, Папа Карло, еще денек-другой над ней поработать, потому что в твоем случае краткость - не сестра таланта... Заика, Боржоми! Уведите его в сарай, дайте ему переодеться и посадите на цепь. Отныне будем стеречь его попарно, на случай, если его опять придется усмирять и приводить в чувство. И держите наготове шланг с водой. Похоже, это единственное лекарство, которое Чернобаеву помогает...

Глава 13

- Какое замечательное утро! Надеюсь, вечером скажу то же самое про сегодняшний день, - изрек Горюев, выйдя во двор форпоста в полном охотничьем снаряжении. Несмотря на то, что половину ночи они с Мизгирем и Кайзером отмечали встречу, выспался босс, судя по его бодрому виду, хорошо. Чего нельзя было сказать о комвзводе. Пускай Мурат Антонович угощал его вчера первоклассным виски, голова у Мизгиря все равно побаливала.

Часы показывали почти десять, и почти все члены клуба были в сборе. Осталось дождаться Барсука, Салаира и Турка. Первый, чье бедро было прострелено в «Козырном короле», заехал в медпункт на перевязку. Двух других, видимо, что-то задержало в пути - им предстояло добираться до форпоста дальше всех, с буровой «Могучая».

Но раньше других проснулся сегодня Илюха. Не потому что он рано улегся вчера спать. Просто Горюев сдержал слово и привез ему ко дню рожденья подарок. Пускай не «блэйзер», как у дяди Горыныча, но тоже неплохую огнестрельную игрушку - полуавтоматический «хеклер-кох». Такой, как у дяди Хана, разве что на илюхином был установлен более сильный оптический прицел.

И вот теперь парень носился по форпосту с горюевским подарком, изнывая от желания опробовать его в деле. Но до начала охоты тренировочная стрельба была запрещена. Как Илюхе, так и всем остальным - дабы не пугать раньше времени «зверье» выстрелами. Покамест они звучали лишь у мальчишки в воображении, когда он, глядя в оптический прицел, наводил оружие на деревья, представляя вместо них «зверье» или своих злейших врагов.

- Ну охренеть теперь! - беззлобно проворчал Мизгирь, повертев в руках новую винтовку сына. - Да где это видано, чтобы детей одаривали такими крутыми пушками? И куда я супротив нее со своим стареньким карабином?