Сорвавшийся с цепи

– Слушай, Мизгирь, за кого ты меня принимаешь? – Старик отставил пустую кружку и поглядел на капитана с укоризной. – У меня хоть и песок из задницы сыплется, но я пока из ума не выжил. И не стал бы пугать без того напуганных людей такими историями. А еще я скумекал, что когда мне задают вопросы про бандитскую шоблу, что лютовала здесь аж во времена Уральских войн, это неспроста. Не иначе, какая-то отрыжка тех скверных лет вернулась в наши края и снова отравляет жизнь честным людям. Сначала ты спрашиваешь про Чернобаева, а потом я вижу другой привет из прошлого – знак Морока. Может ли Чернобаев оказаться им? Почему нет, если эта дрянь все-таки уцелела и дожила до седых волос. Может ли Чернобаев выдавать себя за давно издохшего кореша? Опять же как знать. Но так или иначе, хорошего здесь ничего нет. И всем нам теперь надо спать вполглаза.

– Прости за недоверие, дядя Вася, – извинился Мизгирь. – Ты все понимаешь и делаешь абсолютно верно. Поэтому скажу тебе как другу: мы убеждены, что Чернобаев и Морок – одно и то же лицо. И он не умер. Последнюю четверть века он просидел в Святом Остроге и вышел на свободу этим летом. Она-то, похоже, и вскружила ему голову, после чего мерзавец взялся за старое.

– А за что его туда упекли? – спросил Михеич.

– Мутная история, – ответил капитан. – За давностью лет уже не докопаешься, кто в ней был прав, а кто виноват. Чернобаев рассказывал своим знакомым, что за ним охотились пятеро убийц, но он выследил их первым. И когда они собрались в одном баре, Пахом ворвался туда и убил их всех. Однако затем удача от него отвернулась. Он попытался скрыться, но его схватила полиция. А потом его судили и приговорили к максимальному в те годы сроку. Вот только полиция, видимо, так и не узнала, кого она на самом деле арестовала. Ведь если бы узнала, мы бы сегодня о Мороке не говорили.

– Убей он в том баре невиновных, его бы точно поставили к стенке, – рассудил дядя Вася. – Но раз не поставили, значит, те пятеро и вправду были убийцами, угрожавшими Мороку.

– Очевидно, так, – согласился комвзвода. – К тому же Чернобаев убил их кухонным ножом, а у них наверняка имелись при себе «стволы» – тоже смягчающее обстоятельство.

– Кстати, да! Еще кое-что вспомнил! – закивал Михеич. – Морок не любил «пушки». Уж не знаю почему, но был у него такой бзик. Впрочем, он мог себе это позволить – и без «пушек» хорошо справлялся с грязной работой.

Охотники снова переглянулись, вспомнив странное нежелание Папы Карло подбирать винтовки убитых им жертв. Что ж, картина складывалась четкая и ясная. А также не слишком утешительная. Нет, конечно, «зверя» для своей охоты клуб выбрал идеального. Вот только сильно его недооценил. Такого монстра надо было сразу выпускать в чистое поле и все время держать на мушках. Но он перехитрил стрельбанов. Усыпил их бдительность своим возрастом и изможденным видом, поэтому они и допустили чудовищную промашку.

«Первую и единственную промашку!» – такой зарок дал Мизгирь после того, как увидел знак Морока на водокачке. И сейчас мысленно пообещал себе то же самое.

– Ладно, дядя Вася, иди отдыхай. Впереди трудный день, а мы еще и полпути не прошли. – Комвзвода похлопал старика по плечу, ободряя его, а также давая понять, что их разговор окончен. – Завтра к вечеру мы будем в городе, и доктор позаботится о твоей руке. А насчет Морока не волнуйся. Мы и раньше были начеку, а после твоего рассказа удвоим бдительность.

– Лучше бы утроили, – тяжко вздохнул Михеич. – Если этот дьявол правда восстал из ада и прислал нам свою метку, одной бдительностью вы от него не отобьетесь. Только пуля спровадит его обратно в ад, хотя и тут бабка надвое сказала. После воскрешения из мертвых самого Морока я на этом свете больше ни в чем не уверен…

Глава 21

– Отставить дозор, – отрезал Мизгирь, когда Кайзер спросил, почему командир не отпускает его в город одного. – Ладно, найдешь ты водяную скважину, а тот, кто ее захватил, откажется с нами делиться. И что дальше? Пока ты вернешься, пока мы соберем отряд и дойдем до скважины, ее хозяева займут оборону. Так не лучше ли сразу нагрянуть к ним скопом и во всеоружии, чтобы в случае конфликта с ходу вышибить их оттуда?

– Да я не против, командир, – пожал плечами зам. – Просто у нас не так уж много боеспособного народа. Не хотелось бы дробить силы, пока не выясним, что ждет нас в Погорельске.

– Ну мы же не бросим людей в чистом поле, – возразил комвзвода. – Пусть ждут нас на старом кирпичном заводе. Он стоит на возвышенности, в его развалинах можно закрепиться и отстреливаться, если кому-то вздумается на нас напасть.

– Ты говоришь про руины на холме около шоссе?

– Они самые. А по другую сторону дороги холм, на котором похоронили Дерюгу-младшего.

– Понятно… Да, удачное место, чтобы держать оборону. Надеюсь, там сейчас никто не кукует. Не хотелось бы ни с кем ссориться раньше времени.

– На старом кирзаводе и прежде нечего было делать, а теперь и подавно, – ответил Мизгирь. – Ни воды, ни дров, ни теплых помещений там нет. Воевать в тех руинах еще можно, но жить – это вряд ли.