Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

Под тем грехом подразумевались изменения, внесенные Александром I в разделы первой Речи Посполитой, в которых во второй половине XVIII века активно поучаствовала его бабушка императрица Екатерина II. Теперь даже профессиональные историки часто называют их «разделами Польши», чего не избежал в своих мемуарах и С.Д. Сазонов, однако расчлененная Австрией, Пруссией и Россией большая страна на самом деле была конфедерацией, состоящей из двух государственных образований — Королевства Польского и Великого княжества Литовского, появившегося к востоку от Польши после нападения Золотой Орды на Русь в середине ХIII столетия. Авторитетный польский историк Павел Ясеница в своей книге «Польша Пястов» отмечал, что татаро-монгольское нашествие создало «просто сказочную конъюнктуру для Литвы», которая стала военным путем занимать одно за другим обессилевшие русские княжества. Вскоре под властью литовцев — последних язычников Европы, не имевших письменности, не знавших градостроения, живших разбойными походами на все стороны света — главной разновидностью их «хозяйственной деятельности», — оказалась территория почти в миллион квадратных километров. Именно так, по словам Павла Ясеницы, образовалась огромная «литовская империя», в которой «восемьдесят процентов земель и населения было русским». Речь Посполитая, что в польском языке означает «общее дело», «общая вещь», появилась в результате союзных отношений Польши и Литвы, основанных поначалу на династической унии, подписанной в ныне белорусском Крево в 1385 году, затем на межгосударственной — Люблинской — в 1569‑м. На протяжении четырех столетий того союзничества польская сторона прилагала усилия для того, чтобы стать в ней главной хозяйкой, все чаще ту конфедерацию называли Польшей, однако общими были только король да двухпалатный сейм, до конца своих дней королевство и княжество имели отдельные правительства, бюджеты, армии, правовые кодексы, суды, эмиссию денег, а на границе между ними, пролегавшей западнее Бреста и Белостока, взимались таможенные сборы.

Инициатором тех разделов стала не Россия. Как справедливо писал в XIX веке еще один авторитетный польский историк, ксендз и повстанец Валериан Калинка, на самом деле Екатерина II даже противилась разделам, поскольку желала иметь буфер между своей страной и набирающей силу Пруссией. Влиятельный польский публицист и политик Александр Бохеньский тоже отмечал, что русской императрице необходим был «польский заслон на западе», ведь она в это время вела войну с Османской империей. Царица в той ситуации предлагала Речи Посполитой совместно действовать против Турции, с которой Польша тоже постоянно воевала, согласилась выделить на увеличение армии Речи Посполитой триста тысяч золотых дукатов — более тонны драгоценного металла — и даже сделать польского короля Станислава Понятовского главнокомандующим объединенными вооруженными силами, противостоящими османам, однако тот умудрился целый год не реагировать на такое предложение. Екатерина, отмечает автор, почувствовала себя обманутой, потому на фоне австро-прусского сближения и «под влиянием прусского шантажа встала перед альтернативой: потерять гегемонию во всей Польше или согласиться на ее раздел».

Павел Ясеница уточняет, что о разделах «начали говорить с самого начала 1769 года», в этом деле «пальма первенства принадлежит Парижу, Берлину, Вене». Первой такую идею провозгласила австрийская владычица Мария-Терезия. Ее предложение понравилось в Берлине, который и стал главным движителем предложенного процесса. Получило оно одобрение и в Париже. Екатерину II к участию в расчленении Речи Посполитой подтолкнула Австрия, которая еще за два года до подписания первого разделительного трактата заняла польский город Спиш, а заодно с ним Чорстыньское, Новотарское и Сондецкое староства, мотивируя учиненное тем, что Варшава не отдает денежный долг. Узнав об этом, русская царица и произнесла широко теперь известные слова: «Почему бы всем не взять?» Она не могла не видеть и не понимать, что если Речь Посполитую разделят только Вена и Берлин, то граница Австрии выйдет на Днепр, к самому Киеву, а граница Пруссии — к Смоленску и на Западную Двину. Согласиться на такое императрица не смогла.