Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

Содержался в записке императору и еще один антивоенный довод. П.Н. Дурново на полном серьезе говорил и о том, что «жизненные интересы России и Германии» нигде не сталкиваются, есть «полное основание для мирного сожительства этих двух государств». Ведь «будущее Германии на морях, то есть там, где у России, по существу наиболее континентальной из всех великих держав, нет никаких интересов. Заморских колоний у нас нет и, вероятно, никогда не будет… Избытка населения, требующего расширения территории, у нас не ощущается». В такой ситуации «русские пользы и нужды едва ли… противоречат германским». Подчеркивал П.Н. Дурново также и то, что «в отличие от английских или французских, германские капиталисты большею частью, вместе со своими капиталами, и сами переезжают в Россию». Англичане и французы «сидят себе за границей, до последней копейки выбирая из России вырабатываемые их предприятиями барыши». Немецкие предприниматели «подолгу проживают в России, а нередко там оседают навсегда», более того, они «скоро осваиваются в России и быстро русеют». Можно не сомневаться, что член Государственного совета Российской империи знал родившегося в Санкт-Петербурге немца адмирала Николая Оттовича фон Эссена, который к началу Первой мировой войны стал командовать Балтийским флотом. Не ожидая специальных распоряжений от российского Верховного главнокомандования, этот адмирал приказал перегородить морские проливы минными заграждениями, что впоследствии спасло Санкт-Петербург — тогдашнюю столицу империи — от германского удара со стороны моря. В мае 1915 года Н.О. фон Эссен умер в Ревеле — нынешнем Таллине — от воспаления легких и навечно упокоен на питерском кладбище. В нынешнем российском военно-морском флоте есть сторожевой корабль «Адмирал Эссен», что красноречиво говорит о заслугах этого человека перед государством, которому он служил верой и правдой. И не только он один в названном немецком семействе. Родной брат адмирала Антоний фон Эссен в то самое время исполнял обязанности варшавского генерал-губернатора. Сын командующего флотом, тоже Антоний, будучи 29‑летним командиром русской подводной лодки, через два года после смерти отца погиб во время боевого похода. Зять адмирала летчик Владимир Дитерихс — тоже русский офицер немецких кровей — нес боевую службу в качестве флаг-офицера штаба воздушного дивизиона Балтийского моря. Отец зятя контр-адмирал В.К. Дитерихс возглавлял Комиссию для наблюдения за постройкой кораблей для Балтийского флота. Писатель-историк Валентин Пикуль утверждал, что на Балтийском флоте в Первой мировой войне каждым четвертым боевым кораблем командовал немец, но не было ни одного случая их перехода на противоположную сторону. Веру — дочь адмирала фон Эссена — в 1941 году расстреляли гитлеровцы в Петергофе.

Стоит подчеркнуть в этой же связи, что Балтийский флот не был «исключением для немцев». В те самые годы «Первой шашкой России» называли генерала от кавалерии Федора Келлера, командовавшего поочередно бригадой, дивизией, 3‑м конным корпусом русской армии на сухопутном фронте войны с Германией. Российский генерал-фельдмаршал граф Иван Иванович Дибич-Забалканский — четвертый после генерал-фельдмаршалов М.И. Кутузова, М.Б. Барклая де Толли и И.Ф. Паскевича и последний полный кавалер ордена Святого Георгия — до поступления на русскую службу носил имя Ханс Карл Фридрих Антон фон Дибич-унд-Нартен. Его отец барон Ханс Эренфрид фон Дибич служил адъютантом прусского короля Фридриха Великого. Сын же стал русским генералом в войне с Наполеоном. Давно знаменит был в дореволюционной России и инженер-генерал, генерал-адъютант Э.И. Тотлебен, замыслами которого были созданы многие крепости на русских границах. В Севастополе и теперь стоит ему памятник, поставленный за заслуги при обороне города в Крымской войне. Еще в 1760 году его однофамилец Готтлоб Курт Генрих фон Тотлебен командовал русскими войсками, занявшими прусскую столицу Берлин в ходе Семилетней войны. После нее Россия и немецкое государство, называвшееся тогда Пруссией, затем Второй германской империей, не воевали между собой полторы сотни лет, что, можно полагать, тоже добавляло П.Н. Дурново уверенности при формулировании им изложенных в записке выводов. По прошествии более чем столетия, особенно после того, как между Западом и Востоком бездонными пропастями пролегли две мировые войны, развязанные германскими Рейхами, теперь все это кажется как минимум удивительным, но что было — то было, в той России дела с немцами обстояли именно так.