Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939

Путь к Кревской унии был весьма трудным еще и потому, что до этого отношения поляков с литовцами были сугубо враждебными. Из-за литовских грабительских набегов все правобережье Вислы считалось опасным для ведения хозяйства. Надвислянские обитатели смотрели на литовцев как на дикарей, юная Ядвига даже подозревала, что у Ягайло есть хвост. Она посылала доверенного человека в баню с будущим мужем, дабы тот удостоверился, что у него все как у людей, напоминает С.М. Соловьев в своей «Истории России с древнейших времен». Юную Ядвигу уломали, убедив ее, что задачей задуманного брачного союза должен стать не только отпор крестоносцам, уже обжившимся на польском севере, но и распространение католицизма на восток путем подчинения Литвы — такова была основная суть унии, придуманной монахами францисканского ордена, который тогда был главным идеологом в государствах Западной и Центральной Европы. В книге «Мысли о давней Польше» Павел Ясеница отметил, что «в действительности на союз пошли два качественно разные мира». Князь А.М. Волконский — историк, дипломат и католический священник — в одном из своих исследований сделал вывод, что «трудно найти в истории другой династический брак, который был бы столь богат последствиями, как устроенный польскими магнатами брак Ядвиги и Ягайло». Явно обозначившийся к тому времени «естественный ход событий — объединение русского народа — остановился». Как бы в виде приданого «Польша получила Литву, а с нею и часть России», именно та затеянная в Крево свадьба, а не «не оружие, не заселение, не торговля отдали судьбу белорусов в руки Польши». Констатировав «полное отсутствие национальных оснований для господства Польши над Белой Русью», А.М. Волконский фактически пришел к тому же выводу, что и польский историк Павел Ясеница: в августе 1385 года в замке в Крево был дан старт попыткам соединить несоединимое, которые продолжались ровно четыре столетия.

К разряду чудес, связанных с Кревской унией, можно отнести и то, что главным поводом для ее подписания, считалась угроза, исходившая для Польши и Литвы от Тевтонского ордена. Но крестоносцев, в одно время оказавшихся бездомными, на польские земли пригласил польский же князь Конрад Мазовецкий. Зазывал их князь для борьбы с племенем пруссов — на тот момент язычников, с которыми у пана Конрада дела никак не ладились. В 1231 году тевтоны осели на правом берегу Вислы и первым делом построили крепость, давшую начало городу Торн. Рыцари, пожизненным занятием которых была война, с пруссами быстро справились, после чего взялись за поляков, затем и за ятвягов, литовцев, на которых тоже, по их же признанию, смотрели как на придорожную траву для своих коней. Ягайло уже отдал ордену часть земель княжества, от Польши оставалась только ее южная сторона, ее королю крестоносцы стали грозить, что достанут его своими мечами даже в Кракове. Последующие за Кревской унией четыреста лет повлекли еще полдюжины уний, главные польские усилия были потрачены на то, чтобы огромные территории превратить в сугубо польское унитарное государство, пишет еще один варшавский историк — Ежи Лоек. Черту под полонизационными процессами предстояло подвести конституции, принятой сеймом Речи Посполитой 3 мая 1791 года, в которой Литва как государственное образование уже не упоминалась. Но конституция «продержалась» лишь полтора года. Против нее выступили магнаты и шляхта, так как она отменяла «Liberum veto» и другие ее привилегии. Уже это дает повод сказать, что главным препятствием на пути укрепления польского государства стал именно эгоизм шляхты, которая личные устремления и представления о себе ставила выше интересов страны.

Не является тайной, что не желали укрепления Речи Посполитой и ее соседи. Особенно западные. В этом тоже сказались «тевтонские корни». История развивалась так, что утихомирить крестоносцев совместными польско-литовскими усилиями не удалось. Да, через полтора десятка лет после Кревской унии королевские и великокняжеские ратники общими силами нанесли крестоносцам серьезное поражение в Грюнвальдской битве, но потом события повернулись так, что орден, несмотря на выпавшие на его долю перипетии, перерос в Прусское герцогство, затем в Прусское королевство, а оно во второй половине XVIII столетия стало главной силой в деле демонтажа Речи Посполитой. Далее та же Пруссия, подчинив несколько десятков удельных немецких государств, сотворила Германскую империю, развязавшую сначала Первую, а затем и Вторую мировую войны. Так что приглашение на Балтику крестоносцев, совершенное мазовецким князем, возымело тоже очень далеко идущие последствия. Кто знает, как пошла бы европейская история, не будь той инициативы пана Конрада. Однако точно ведомо, что расчленение Речи Посполитой проходило при европейском молчании, ведь не стали возражать против этого ни Англия, ни Франция, ни Швеция, ни Османская империя…