Сорвиголова

— Круто, тебя-то я и искал! — только и смог что сказать я.

«А ещё любовницу и красавицу, как ты. И собеседника. Три в одном, прямо отлично. Осталось её только на секс развести, такую муси-пусечку, — подумал, но вслух этого не сказал, наоборот, замотал головой, пытаясь сбросить наваждение. — Хотя мне сейчас любая кривая, косая баба прекрасна. Чёртовы гормоны юноши! Грёбаный спермотоксикоз. И, главное, лечится только соитием, да и то временно. В принципе в этом деле помогает только живительная эвтаназия или постоянный партнёр-любовник».

— Осталось выяснить, как это сделать? — почесал я свой подбородок с вечно зудящей и щекочущей меня щетиной. — Если буду рубить как есть, то урон тебя скорее убьёт; если хилять в процессе рубки, то рваная рана затянется, тогда как мне тебя четвертовать? Чтобы ты ещё от боли при этом с ума не сошла!

Девушка и сама не знала, но уверяла, что помутнения рассудка у неё не будет, если вчера и сегодня её не сломали, то такая «мелочь» ничем не навредит. Арвен уверяла меня действовать не мешкая, она была слишком слаба, и, скорее всего, потеряет сознание с первых ударов и ничего не почувствует.

— И ещё я не понимаю, что творится с моим телом, точнее, разумом, — немного покраснев, признался я в сокровенном. — Меня раньше не одолевали столь сильные сексуальные желания. Я очень тебя хочу. Хотя одеться тебе всё же стоит от греха подальше.

Да, это ужасно, мне казалось, что я знал тайны вселенной, в отличие от «глупых» эльфов. Но не понимал простых истин, самые что ни на есть банальные вещи. Вот ведь рабская натура, ничего не знает о жизни! Когда ты живёшь вне социума свободных людей, и не такое бывает. А «божья искра», что передала мне свои знания и науки, видимо, не интересовалась, как живут обычные смертные: люди или эльфы. Ей, прилетевшей с небес, было плевать на козявок, копошащихся внизу, в навозе жизни и боли. Хорошо, что попалась Арвен и она немного пояснила про очевидное-невероятное. Алхимики обильно поливают еду молодых «самцов» гномов и людей интересным зельем, она не знала точно, каким именно, но это ослабляло сексуальные желания у юношей. Безвредное, иначе сами эльфы не поили бы этим пойлом своих же солдат и эльфов-заключённых.

Память подсказала, что это не так уж и сложно: нужен минерал «бром» или сварить травки зверобоя, мяты, мелиссы, пустырника, получив зелье, уменьшающее мужскую силу вплоть до абсолютного нуля. Но если переборщить с дозировкой, то успокоительное превратиться в снотворное, мужчина будет постоянно хотеть спать, ему станет явно не до всего в этой жизни. Хоть кол на голове теши или режь наживую.

А второе, что более важное, при слишком быстром наборе опыта и уровней, организм очень споро развивался, экстремально взрывным уровнем роста. Это и сам заметил, что подрос в высоту, заметно раздался в плечах, оброс мясом и припух мышцами. Там, у реки, где я не так давно любовался своим отражением, играл своими бицепсами и трицепсами, кубиками пресса на животе, мне это очень импонировало. Я теперь бычок-качок, а не жалкий, как прежде, худой, тонкий и глистообразный раб.

Всё это включало в себя усиленные гормональные всплески, пресловутый тестостерон, опять-таки обострённое сексуальное желание к противоположному полу. Последние научные слова «гормоны» и «тестостерон» — местная наука и Арвен не знали. А я вот знал, но догадаться, что к чему, построить причинно-следственную связь, почему же меня сводит судорогами от желания совокупляться с женщинами, сам не мог. Я и умный мудрец, и глупый тупец — как-то так и одновременно. Вроде бы просто соотнести одно с другим, но нет, не сообразил.

А мы тем временем продолжили: бледная от страха Арвен перед страшной экзекуцией, древней, как дерьмо мамонта, — казнью четвертованием, легла и приготовилась, плотно зажмурив глаза. Девушка взяла деревяшку в рот, чтобы не прокусить себе язык и не сломать собственные зубы от скрежета. А я, замахнувшись, ударил топором по лодыжке ноги, чуть выше ободка чёрной металлической цепи. Девушка задёргалась, заорала от боли сквозь толстую ветку во рту. Ещё не хватало привлечь кого-нибудь разумного в лесу. Но от кляпа Арвен отказалась, мол, вдруг ей что-то нужно будет сказать.

Кровь сильно лилась из раны, пришлось верёвкой перетягивать ногу выше, чтобы Арвен не умерла от потери крови. Девушка рычала и плакала. Иногда эльфийка сама себя отхиливала, грязно ругалась на меня и сообщала, сколько у неё осталось жизни, хотя я и так видел под ником над её головой примерное значение линии, стараясь не заходить за красную грань. Дорубив до кости, терпеливо ждал, пока полоска жизни дойдёт до жёлтого, и наконец перерубил кость, и вот одна из четырёх конечностей свободна от цепи. Долго же я старался.

Арвен к тому времени потеряла сознание от болевого шока. А я продолжал очень осторожно, чтобы ненароком не убить, рубить эльфийское «полено».