Сосед сверху, сосед снизу

Виноватости на морде Змея становится больше. А Настя, ему в пику, отворачивается и прижимается к Эмилю. И это не тот случай, когда он готов упускать свою выгоду и отказаться заграбастать мышонка в тесную хватку своих объятий.

— Боже, во что я влипла? — Настя шепчет, прижимаясь щекой к скуле Эмиля. — Я с ума с вами сойду.

Непременно. Хорошо, что она понимает примерный вектор своего движения.

— Из нас выйдет отличное безумное трио, — тихо-тихо, только для неё, так же шепотом откликается Эмиль, — сходи с ума, мышонок, мы тебе поможем.

— Машина подана, — ревниво комментирует Эрик. Он поймал дзен, конечно, после сообщения Насти, на стену от ревности уже не лезет, но явно досадует, что тут, на его глазах Эмиль Настю тискает, а ему ничего подобного не позволено.

В этот раз у мышонка не получается сбежать. Они зажимают её на заднем сиденье, снова, с наслаждением прижимаясь к ней с двух сторон. Вкусно пахнущая, заманчивая мышка. Их заветный наркотик, без дозы которого они обходятся слишком долго.

— Брысь, — Эрик получает по рукам и отшатывается. Глаза такие обиженные, будто Настя в его лице обидела щеночка. Умеет же Змей себе цену набить.

Но мышка — настоящий кремешок, демонстративно залезает своей попкой на колени к Эмилю. Боже! Его вожделенный приз, за которым он уже устал гоняться, и сама ложится в руки! 

—  Как сделать, чтобы ты еще как можно дольше пообижалась на этого придурка? — Эмиль ухмыляется, лаская пальцами девичью скулу. — Мне безумно нравится то, как ты его пинаешь. Продолжай в том же духе.

— Свинья ты, Брух.

— Динамит тебя она, а свинья я?

— Ты этому радуешься!

Настя украдкой улыбается, пряча лицо от Эрика. 

— Куда едем? — водитель, охреневший от того, что происходит у него на заднем сиденье, наконец вспомнил зачем он собственно явился к этому клубу.

Эмиль называет адрес. Их общий адрес, верным которому сейчас оставался только он, пока всякие экспрессивные творческие личности маялись дурью.

— А можно мне вещи заехать забрать? — смущенно шепчет Настя, склоняясь к уху Эмиля, — просто если мне больше не нужно от вас дистанцироваться, я все-таки выберу квартиру поближе к вам. Алинка говорила, что не против, чтоб я еще у неё пожила...

— Лучше бы ты просто выбрала мою квартиру, мышонок, — Эмиль вздыхает, залипая на мягкие губки девушки, — далеко ехать? Может, заберешь завтра? Я затрахался терпеть, когда будет возможность дотащить тебя до моей кровати.

— Ты собираешься от неё отвлекаться уже завтра? — вкрадчиво вклинивается Эрик. — Ты уверен, что ты оторвешься, дружище? У тебя последняя неделя отпуска ведь. Тебе бы её на работу отпустить, и то минуты до возвращения считать будешь, и у клуба будешь встречать.

Да, неделя, увы, действительно была последней. И потому терять не хотелось ни одной лишней секунды. Но определенный смысл в словах Эрика все-таки был.

— Пять минут езды, — Настя заметно смурнеет и несложно догадаться почему.

— Говори адрес, — шепчет Эмиль крепче прижимая её к себе, — ты зря волнуешься. Я ведь планировал что-то делать, когда найду тебя. У отцовской фирмы есть представительство в России, они торгуют нашими тренажерами и здесь. Не самое прибыльное направление, но во многом потому, что им никто не занимается. Я могу заняться. Вряд ли отец откажет, ему одной головной болью меньше. Поболтаться придется, но надолго я тебя уже не оставлю.

Облегченная улыбка мышки может исцелить хромого и мертвого заставить встать и пойти.

— Поможешь мне вынести вещи? — вылезая из машины Настя оборачивается к Эмилю. 

— Я тоже могу помочь, — Змей так и лучится инициативой. Вот только игра в «нелюбимого мужа» продолжается. Настя будто и не слышит этого предложения.

— Конечно, я помогу, — кто бы знал, что эту фразу можно говорить с таким удовлетворением. 

К пяти минутам езды прибавляются еще десять минут сборов. Но нужно сказать, для девушки Настя действительно ужасно оперативна, носясь по квартире как ураган и сгребая вещи в чемодан и сумку.

— Все забирай, — роняет Эмиль, когда Настя замирает, оглядывая единственную свою комнату на предмет забытых вещей, — зубные щетки, трусики, запасы шоколадок. Ты сюда больше не вернешься.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — хихикает Настя вызывающе, и это она делает зря.

Ей никто не говорил не играть в игры с мужиками, у которых недотрах и озабоченность уже превратились в манию. И всего один такой игривый вызов, и весьма далекий от всех этих БДСМ-приколов Эмиль настигает свою мышку одним прыжком, а после — притискивает её собственным телом к узкому дивану.

— Повторишь, что сказала? — иссыхая уже до последней степени нетерпения шепчет Эмиль в Настины губы. — Как ты меня назвала?

— Я сказала, бегу-бегу, — маленькая чертовка облизывает свои сладкие губешки, пытаясь изобразить, что она тут самая главная жертва.

— Лгунья, — Эмиль впивается в её рот как в единственный источник влаги.

Такая красивая. Пьянящая. Крышесносная. Еще и платье — то самое, из гребаного сна, которым он жил все эти пять лет. Сногсшибательное именно на ней. А если его снять…