Соседи

Чертеж отца Сашка показал Павлику. Тот долго вертел его в руках, ничего не понимал, но, наконец, с помощью Сашки сообразил, что к чему.

Друзья тут же принялись за дело. Обшарив все углы на колхозном дворе, нашли старое колесо от телеги. Прикатили его в сарай, что стоял у Павлика во дворе. Укрепили его между двумя стойками, с одной стороны приделали ручку, чтобы можно было колесо крутить. Принесли сломанный стул, подремонтировали, с двух сторон приладили рейки, а сзади перекладину. Когда сядешь на стул и возьмешься за рейки, получается, вроде сидишь в кресле.

Целую неделю Сашка и Павлик усердно работали в сарае, крепили стул на железный стержень. Раздобыли где-то подшипники и шестеренки, тяжелую цепь. Наконец все готово.

В сарай к Павлику пришел почти весь 6-й «Б». Матвей, которого недавно остригли под машинку и у которого снова буйно росли волосы, был особенно дотошным. Он оглядывал и ощупывал все подряд, а потом задал каверзный вопрос:

— Это, случайно, не паровоз?

— Сам ты паровоз! — ответил Сашка и, подмигнув Павлику, предложил: — Садись, Матвей, если не боишься. Покатаем. Проверим, годишься ли ты в летчики.

Матвей продолжал ходить вокруг стула и молчал.

— Садись! Садись! — Вперед вышел длинный Костя, боящийся гусей, и толкнул Матвея к агрегату.

— Не толкайся, без тебя сяду, — огрызнулся Матвей.

Он еще раз пощупал стул и, уверившись, что сработан крепко, уселся. Сашка стал отдавать Матвею команды:

— Голову нагни!

— Руками уцепись!

— Глаза закрой!

Наконец Сашка махнул рукой, и Павлик изо всех сил стал крутить колесо. Застучали шестеренки, загромыхала железная цепь, медленно раскручивая закрепленный посреди пола стул и сидящего на нем Матвея. Чем сильнее нажимал на ручку Павлик, тем быстрее работал агрегат. Вот уже в вихре вращения в один сплошной круг слились Матвеевы руки-ноги, а голова его стала походить на крутящуюся тарелку на пальце циркового жонглера.

— Стоп! — скомандовал Сашка.

Агрегат остановился.

Все с любопытством смотрели на Матвея, словно он не был учеником Ковляйской школы, а только что прилетел откуда-то с далекой планеты. Сам Матвей сидел в кресле и ни гугу, будто язык землян ему был действительно неведом. Сашка подошел к нему, помог встать со стула и приказал пройтись по одной половице. Матвей шагнул, даже не споткнулся. Шагнул еще раз и еще. А потом так осмелел, что пошел прямехонько вперед…

— Гагарин!.. — выкрикнул кто-то из девочек, не скрывая восхищения.

Все наперебой стали просить испытать их на вертящемся стуле. Каждому хотелось побыстрее узнать, годен ли он в летчики или нет. Пришлось установить очередь.

Многие держались на крутящемся стуле геройски, а когда шли по одной половице, даже руками не размахивали. Но были, конечно, и такие, которые после вращения, пытаясь шагнуть, спотыкались, падали. Особенно у девчонок кружились головы. У многих, но не у Маши Офтиной. Она с честью выдержала испытание. А потом прошла по указанной ей половице и радостно засмеялась:

— Сашка, представляешь, годна! Могу быть летчицей!

Последним в очереди был черноглазый Костя, боящийся гусей. Он хотел было незаметно улизнуть из сарая, но товарищи разгадали его намерение.

— Садись, Костя! Не бойся!

— Да… я… не боюсь…

Крутить Костю пришлось вдвоем, так как он оказался тяжелым, как мешок соли. Сашка и Павлик, приведя в движение агрегат, постепенно наращивали скорость.

Вдруг что-то жалобно заскрипело и треснуло. Планки и рейки вертящегося стула полетели в сторону, а вместе с ними — и Костя. Когда Сашка подбежал к Косте, тот лежал на полу, плохо соображая, что произошло. Наконец, он ощупал голову рукой и, увидев на пальцах кровь, захныкал.

— Голову ему нужно забинтовать, — подсказал кто-то.

Маша Офтина, на ходу застегивая пуговицы шубы, побежала за бинтом.

— В больницу его! — тем временем предложили другие.

Косте помогли подняться, и он, еще раз ощупав голову, зашагал сам, без посторонней помощи. Выйдя из сарая, Костя в первую очередь осмотрел свое пальто, в котором садился в кресло, и, обнаружив, что не хватает одной пуговицы, очень огорчился. Лицо хоть и оцарапал, но голова на месте. А пуговица куда-то отлетела.

Два дня Костя ходил в школу с забинтованной головой. Малыши табуном бегали за ним и смотрели на него как на героя. Это не шутка — полететь с испытательного снаряда! Он не просто полетел, но еще и проявил — так сказал кто-то из Костиных друзей — боевую смекалку: снаряд подбросил Костю вверх, и когда он стал падать, то раскрыл полы пальто, как парашют, и это его спасло.

Косте приятно. Смотрит на всех свысока. А Сашке с Павликом досталось. Директор Юрий Андреевич целый час журил их в своем кабинете. И от деда Митрия здорово влетело. Но что больше всего расстроило, дед Митрий запретил впредь делать в своем сарае всякие испытания снаряда. «Весь пол продырявили», — сказал он сердито.