Соседи

Долго ли, как говорится, коротко ли, а только решили они развеяться. Приглушить конфликты неспешным железнодорожным путешествием в далёкий Ташкент, где жил Колин брат. Благо Коле, как работнику министерства путей сообщения, раз в год полагался бесплатный проезд на поезде в любой конец Союза и обратно.

Тут самое время заметить, что финансовые отношения в семье Коли и Лиды строились по классической советской модели, базовыми понятиями которой были «получка» и «заначка». Получкой, как известно, называлась зарплата мужа, а заначкой именовалась та часть получки, которую мужу удалось утаить от жены. На советских свадьбах свежеиспечённый муж клялся отдавать жене, на которую возлагалась обязанность вести совместное хозяйство, всю получку до копеечки, а новобрачная в ответ обещала не слишком усердно рыскать в поисках мужниных заначек. Однако с жизнью все эти клятвы никак не пересекались. В день получки большинство жён пытались перехватить мужей у кассы или проходной, чтобы конфисковать полученную мужьями зарплату до того, как те понесут её в винный магазин. Ну, а мужья, соответственно, старались не дать жёнам такой возможности.

Увы, но рабочий график Лиды не позволял ей изымать Колину получку описанным выше способом, и ей приходилось довольствоваться теми суммами, которые Коля считал возможным выдать жене добровольно. Ну, а поскольку клятвой отдавать всю получку жене Коля пренебрегал слишком уж явно, то и Лида насчёт его простодушных, рассованных по карманам заначек не особенно стеснялась.

Впрочем, как любой доморощенный кодекс, советский финансовый матриархат содержал множество противоречивых оговорок и исключений. Так, в семьях свято соблюдалось правило: «на людях (произносится в одно слово, ударение на первый слог, «на́людях» то есть) мужчина всегда должен быть с деньгами (ударение тоже на первый слог, вот так вот: «с де́ньгами»). Поэтому Коле перед каждым выходом в люди выдавалась свеженькая, хрусткая и пахучая десятирублёвка, которую он помещал в нагрудный карман форменной рубашки. Десятка была неразменной и функционировала следующим образом. Когда нужно было расплатиться в каком-нибудь буфете или ресторане, Коля с небрежным шиком выхватывал из кармана новенький червонец, а Лида артистично косилась на кассира и озабоченно спрашивала мужа, нет ли у него денег помельче, «а то ведь со сдачей-то знаешь сейчас как, мелкие-то деньги в кассе найти всегда проблема». Коля высокомерно сообщал, что мельче нету, Лида вытаскивала свой кошелёк, и, улыбаясь кассирше, растрогавшейся от такой заботы, рассчитывалась рублями и металлической мелочью.

И вот, значит, прибывают Коля с Лидой в Ташкент и садятся в маршрутное такси РАФ-2203 производства рижской автобусной фабрики. Старожилы наверняка припомнят, что дверь в «Рафике» была очень низкая, и при входе в салон пассажирам приходилось кланяться чуть ли не в пояс и брести к посадочному месту, согнувшись в три погибели. Ну, а остальным читателям мы только что об этой технической детали сообщили.

Сразу после посадки в ташкентскую маршрутку Коля ни с того, ни с сего вдруг сиять начинает. Улыбается во весь рот и сияет прямо как начищенный пятак. Лида, которой сияющего по трезвянке мужа видеть, мягко говоря, непривычно, недоумевает и принюхивается. Да нет, не пахнет, трезвый сияет. Она его осторожно спрашивает, в чём дело, случилось что ли чего, а Коля на её вопросы огрызается злобным шёпотом, отстать требует, но сиять не перестаёт.

Лида, конечно, отстала, а вечером, когда Коля в честь встречи с родственниками от души выпил и пуще прежнего сиять начал, снова его спросила о причинах внезапной радости. Расслабленный Коля сменил гнев на милость и раскололся.

— Десятку я нашёл в маршрутке, поняла, нет? — он достал из кармана брюк купюру и издали показал её жене. — Тебе не отдам, и не думай даже. Не получка небось. Моя десятка, законная.

Коля расплылся в улыбке. Он наслаждался предвкушением — перебирал варианты и во всех подробностях представлял, как будет пропивать найденный в маршрутке клад.

Лида не хотела огорчать мужа, но присущий ей рационализм требовал отработать все версии, прежде чем радоваться находке.

— Ты, Коля проверь в рубашке-то карман, посмотри, не твоя ли это десятка, — сказала Лида как можно беспечнее.

Продолжая улыбаться, Коля сунул руку в нагрудный карман, где хранилась неразменная купюра, и лицо его вновь обрело привычное Лиде выражение.

Урок монгольского

Дедушка Коля сидел в прихожей на тумбочке, курил и, в общем-то, был счастлив. Счастью немало способствовали стоявшие под вешалкой валенки. Точнее, один из них, а именно — тот, в который была спрятана начатая пол-литра. Бабушка Лида, собаку съевшая на карманах пальто и других дедушкиных тайниках, о новой роли валенок пока не догадалась, что сильно повышало шансы конспиратора допить бутылку до конца. А тут ещё обожаемый дедушкой внук-третьеклассник был рядом… Нет, жизнь сегодня однозначно удавалась.