Соседи и родня Оттавии Малевольти

–Ты думаешь: я поверю, что, будучи замужем и обладая неземной красотой, ты 13 лет была не востребована в постели? Мелькая перед глазами мужа все эти годы?

–Я и Боу не выносим друг друга.

–Он тебя кормил, одевал, а взамен ты забывала исполнить супружеский долг? Чушь.

–Скажи, ну как ты можешь ревновать меня к человеку, которого я ненавижу, с которым без ругани ни разу не говорила? Освальд Боу совсем чужой для меня.

–Я тебе не верю.

Оттавия соскочила с постели и стала быстро одеваться.

–Успокойся. Какая разница: была ты с мужем или нет, теперь ты моя.

Девушка не отвечала.

Орин слез с кровати, натянул панталоны, но он не успел удержать Отту, та выскочила в коридор, и там одела плащ.

19 октября. Подвыпивший Норман Сэндлер выходил из кабачка с другом-сослуживцем Хедлундом. Отмечали повышение сыскаря.

Адвокат паясничал:

–Нужно разрешить пить на работе, тогда все сотрудники будут весёлые и довольные. И на службу будут бежать, как на праздник.

–Счастливчик твой шуряк – охмурил самую красивую женщину города.

–Да? И кого?

–Так ты ещё не в курсе? Владелец гостиницы «Морская звезда» всем сообщает, что Орин и Оттавия сняли у него один номер на двоих.

–Какая Оттавия?

–У нас в городе только одна Оттавия – Малевольти!

Норман выражал крайнюю степень удивления.

И Хедлунд заговорил снова:

–Ты так удивлён…Впрочем, я тоже считал, что Малевольти – святая. Ну, давай, завтра увидимся на работе.

Сэндлер брёл домой и думал: «Я боготворил Отт, а она оказалась обычной шлюшкой. Где уж мне отбить её у молоденького Орина! Итак, племянник встал на моём пути, он молод, красив, красноречив и остроумен. Я не смогу тягаться с ним…моя битва за Оттавию, не начавшись, проиграна. Хватит иллюзий на её счёт, окружу лаской и заботой Наяду, она, бедняжка, мне верна».

И он вошёл в спальню жены со словами:

–Ты сегодня очень воинственно настроена? Я пришёл заключить мирный договор и подписать пакт о ненападении.

–А, что, проститутки всего города сегодня заняты, и ты, никого не найдя, решил порадовать меня?

–Наяда, дорогуша, выпей виски! Ты чёрствая, как сухарь, а спиртное смягчит твой грубый характер.

–Опуститься с небес благонравия до твоего уровня? Спиться и забыть о долге и чести?

–Ага, а я – само воплощение порока,– потворствовал ей Норман.

–Твоё присутствие отягощает атмосферу в доме!

–Вот, Наяда, вот. Ты привыкла видеть во мне раздражающий, дразнящий фактор, недоступный и далёкий.

–Ты наивно полагал, что, придя пьяным в зюзю, я тебя оближу, обласкаю и обогрею?

–По-видимому, когда ты начнёшь нуждаться в мужчине, я буду уже дряхлым стариком, не способным волочить ноги, не то, что совершать подвиги в постели.

–Вот иди и жди этого светлого часа.

Норман устало глянул на жену и пошёл в свою спальню.

Освальду Боу доброжелатель в бильярдной тоже рассказал о встрече его жены с Филдингом.

Старик побагровел, но преувеличенно рассудительно отвечал:

–Мне нет смысла закатывать скандал семейству Филдинг-Сэндлер. Моя жена слишком молода – избавлюсь от Орина, найдётся другой фаворит, и Оттавия превратиться в шлюху. А с бароном ей не быть, да и денег выманивать он не станет – сам благороден и богат. А, если, она ему наскучит, то брошенная Оттавия разочаруется в мужчинах, и будет держаться от них подальше.

В ответ напарник по игре ухмыльнулся.

Однако дома Освальд закатил Оттавии истерику.

Ворвался в её комнату, хлопнул дверью и с пафосом провозгласил:

–Высокородный барон Филдинг и итальянская Синдерелла (Золушка)!

Жена сидела за столом с книгой в руках и не отвечала, делая вид, что в комнате никого нет.

–Ну какова стерва,– бушевал сквайр,– Я её берёг, я её жалел, чтоб она лишний раз не рожала, а она бегает к молоденькому пацану – вот какова её благодарность!

Люди говорят: «Семейное счастье зависит от нас», но как его строить, если нет любви?

В древние времена, в пещерном веке, женщины были счастливы, когда их брали замуж, ведь мужчина обязался кормить свою семью, теперь же все женщины твердят о сверхчувствах, подавай им любовь! Заелись.

–Вы не заходили ко мне 13 лет, зачем же сегодня изменили привычкам?

–А, неприятно, слушать правду? Надо было не жениться на тебе, а сдать в публичный дом! Там неограниченная возможность иметь огромное количество мужчин, блистая своей красотой!

–Вы забываетесь, мистер Боу, это я пожалела садить Вас в тюрьму.

–Вероломная предательница! Я же сделал тебя своей женой! Я взял тебя из бедной семьи скульптора!..

–Где мне, кстати, отлично жилось!

Отта отбивалась спокойно, чем выводила Боу из себя всё больше. Но её вялость была не бесстыдством, а чувством вины. Да, она замужем, и не имела права на любовь чужого мужчины.

–Грязная потаскуха! Тебе плевать на судьбу дочерей! Кто возьмёт замуж дочек шалавы? Взяли её с помойки, а она нам тут выкрутасы показывает!

И озлобленный Освальд выскочил из комнаты жены.

В этот вечер Эммит, как обычно, провожал Шеннон до дома.