Соседи по квартире

— Извини, — потом он поворачивается в сторону удаляющегося Дэвиса и снова смотрит на меня. — Я чего-то недопонимаю. Ты решила, будто я сегодня пришел с Натали?

— Ну… да.

Интересно, почему он удивлен? Ему в голову не пришло, что я видела их совместные фото? Или же понимает, что присутствие Натали было бы неуместно, поэтому не недоумевает, с чего это я ожидала встретить ее здесь?

Келвин прищуривается, словно пытается разгадать загадку.

— А я думал, мы этот вопрос уже обсудили, — тихо говорит он. — И не предполагал, что Натали для тебя до сих пор проблема. Ведь мы…

— Я видела ваши совместные фото, — поясняю я. Чтобы Келвин вдавался в детали, мне не хочется, но я пообещала быть честной как с собой, так и с ним. — Я была в ужасе, когда они попались мне на глаза. Это было как раз перед нашим запланированным ужином. Лучше бы ты сам мне рассказал.

— О чем рассказал? Я не… — еще сильнее нахмурившись, говорит Келвин и качает головой. — А что за фото?

— Келвин, — я закрываю глаза, внезапно ощутив приступ дурноты и сожалея, что ввязалась в этот разговор. — Пожалуйста, не надо.

Он подходит ближе и кладет руку мне на предплечье.

— Холлэнд, я не понимаю, про какие фотографии ты говоришь.

Судя по всему, Келвин говорит искренне. Наверное, он просто не видел их, поскольку не сидит в Твиттере и не читает сплетни. Я достаю телефон и тут же нахожу нужный сайт — так до сих пор и не закрытый.

По части мучений самой себя я профи.

Келвин берет у меня телефон, но в этот момент микрофон в зале издает жуткий звук, а потом раздается громкий голос Джеффа:

— Эта штуковина уже включена?

Все присутствующие смеются над смешной реакцией Джеффа, в то время как напряжение между нами с Келвином как будто рассекается ровно посередине. Я осторожно отхожу в сторону. Смотрю по сторонам в поисках Дэвиса и нахожу его в дальнем углу беседующим с давними друзьями Роберта из Де-Мойна, которых Джефф пригласил на вечеринку.

— Уверен, все присутствующие здесь знают Роберта, но немногие знакомы со мной, — начинает Джефф.

В ответ на несколько протестующих возгласов мой дядя все же продолжает:

— Я Джефф, муж Роберта Окая.

Чувствуя онемение во всем теле, я неохотно присоединяюсь к бурным аплодисментам. Хочется насладиться вечером в честь Роберта, но момент кажется странным и нереальным; я словно смотрю на происходящее сквозь стекло.

— Хочу поблагодарить всех, кто пришел сегодня отпраздновать день рождения Роберта, его награду и одну новость, которой мы хотим с вами поделиться, — Джефф смотрит на своего мужа, стоящего в другом конце зала. — Я очень счастлив, что свою жизнь делю с тобой, мой дорогой.

Под гром аплодисментов Роберт подходит к Джеффу, целует его и занимает место у микрофона.

— Процесс сочинения «Его одержимости» был похож на одержимость, — начинает он, и все понимающе смеются. История, как Роберт практически не спал целый месяц, пока писал музыку к спектаклю, уже стала легендарной. — Но как постановка воплощалась в жизнь — это нечто невероятное. Сейчас об этом знают почти все: всего несколько месяцев назад у нас не было ведущего музыканта, при этом к актерскому составу вот-вот должен был присоединиться блистательный Рамон Мартин, и я изо всех сил пытался придумать, как выйти из этой ситуации. Волновался при этом, что со временем спектакль не будет востребован, — посмотрев в толпу, Роберт тут же находит взглядом меня. — И однажды моя племянница Холлэнд силком потащила меня на станцию метро, где играл на гитаре молодой выпускник Джульярдской школы.

Все вокруг снова ликуют, а Келвин поворачивается ко мне. Его взгляд напряженный и обеспокоенный, но ему приходится отвернуться, когда его зовет Роберт:

— Иди сюда, Келвин.

На его лице появляется неохотная улыбка, когда толпа расступается и дает ему присоединиться к Роберту. Я чувствую себя отрезанной от него, поскольку люди тут же возвращаются на свои места.

Роберт продолжает речь, рассказывая, как на прослушивание пришел Келвин и всех поразил. Опустив визовые трудности, переходит к тому, как Келвин начал выступать с Рамоном, позвав к микрофону на этот раз и самого Рамона. Потом Роберт подробно рассказывает о первом спектакле и о том, что каждый последующий имел бешеный успех, и вечером у театра регулярно собиралась большая толпа.

Он начинает делиться новостью про грядущую премьеру в Лос-Анджелесе, как вдруг ко мне кто-то подходит.

— Уверен, тебе сейчас нелегко.

Я поворачиваюсь к Брайану, который кивком показывает на Келвина, и чувствую, что краснею. Мой бывший босс смотрит прямо перед собой, сжав челюсть. Мы столько раз ссорились с ним по разным поводам, но сейчас все это кажется бессмысленным.

— Ты специально выбрал этот момент, чтобы ткнуть меня носом?

Когда Брайан поворачивается ко мне, мне становится странно дискомфортно. Так долго я на него никогда не смотрела; мы словно всегда были незнакомцами — до этого момента я даже не знала, какого цвета его глаза.

— Я не подначиваю, — тихо говорит Брайан. — Просто говорю, что это тяжело, поскольку Роберт переезжает в Лос-Анджелес, и паршиво видеть Келвина с другой.