Соседи по квартире

Я в замешательстве смотрю на него.

— Ты сделала для этой постановки нечто нужное — невероятно глупое, конечно, но исходя из правильных причин, — он хмурится. — А теперь ты здесь, слушаешь все это, и тебе явно больно. Я просто по-человечески хочу тебя пожалеть.

— Прошу прощения… — бормочу я и, развернувшись, ухожу, потому что готова расплакаться прямо сейчас. Осторожно пробираюсь сквозь толпу и выхожу в небольшой коридор, соединяющий банкетные залы. Дойдя до конца коридора, я прислоняюсь лбом к двери, ведущей на лестницу.

Мне хочется сбежать домой, но мой гардеробный номерок у Дэвиса, а телефон так и остался у Келвина.

Сзади открывается дверь, и в тихий коридор врываются радостные возгласы и аплодисменты; видимо, Роберт рассказал про Лос-Анджелес.

Но после мягкого щелчка снова наступает тишина.

Кто-то подходит ко мне со спины — шаги раздаются неторопливые и уверенные, — а потом с ирландским акцентом произносит:

— Холлэнд.

— Возвращайся в зал, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Мне не хочется устраивать драму на вечере, посвященном Роберту. — Они еще не закончили с объявлением.

— Закончили. Только что, — помолчав, Келвин тяжело вздыхает. — Я видел, как ты ушла, и… кажется, не совсем понимаю, что происходит.

Все еще не решаясь повернуться к нему лицом, я пытаюсь проглотить комок в горле.

— Ты про что именно?

— Про мое фото с Натали, — голос Келвина звучит тихо и мягко. — Ты вообще видела эту фотографию?

О чем это он?

— Ну конечно. Я не могла перестать на нее смотреть.

— А ты уверена?

Наконец я оборачиваюсь, совершенно сбитая с толку. Выражение его лица смягчается, когда Келвин видит, что я плачу. Протянув руку, он осторожно вытирает бегущую по щеке слезу.

— Посмотри еще раз.

Шмыгнув носом, я забираю у Келвина свой телефон, ввожу пароль и, наверное, уже в сотый раз смотрю на фотографию.

Прикусив губу, он ждет, а потом тихо усмехается.

— Натали Нгуен, — показав пальцем на изображение, он улыбается. — Ты что, решила, будто я встречаюсь с Натали Нгуен?

— Так все считают. Вас обоих уже видели вместе, а здесь ты ее обнимаешь, — нервно облизнув губы и беспокоясь, что упустила какой-то важный нюанс, говорю я. — Так написано в Entertainment Weekly.

— Я видел ее на нескольких театральных мероприятиях. А это фото вроде бы с премьеры фильма Рамона, да? — я киваю, после чего Келвин показывает на край фото, где, если присмотреться, можно заметить фрагмент чьего-то рукава. — Думаю, тут обрезали изображение Рамона, и складывается впечатление, будто мы позируем с Натали вдвоем. Знаешь, сколько раз меня фотографировали в тот вечер?

Я вытираю нос.

— Нет.

— Наверное, тысяч пять, — Келвин увеличивает фрагмент изображения, где видна его ладонь, после чего передает телефон мне. Это моя наименее любимая часть фотографии — рука Келвина обвивает ее талию, — поэтому мне требуется время, чтобы понять, что именно он пытается показать. На его пальце по-прежнему надето обручальное кольцо.

Опустив взгляд на руку Келвина, я вижу, что кольцо у него на пальце и сейчас.

— А та Натали, Натали Эджертон — знакомая Марка, — поясняет он, и у меня внутри все ухает куда-то вниз. — Однажды он представил нас друг другу, потом я женился на тебе, а потом влюбился. Ага, именно в таком порядке. Кстати, на то ее сообщение я так и не ответил.

Закрыв лицо руками, я издаю протяжный стон.

— Боже мой.

— А у Натали Нгуен была небольшая роль в фильме, где участвовал Рамон, — убрав мои руки от лица, Келвин берет их в свои. — Даже если бы я интересовался другими женщинами — что совсем не так, — неужели ты думаешь, что несколько месяцев назад эта актриса стала бы звонить безработному уличному музыканту с желанием встретиться?

Я замираю. Хочется стукнуться головой о стену — желательно, не один раз, пока не потеряю сознание и не забуду о произошедшем.

— Наверное, нет.

Келвин вытирает в углу глаза потекшую тушь.

— У меня нет девушки, Холлэнд. У меня есть жена, если ты еще не забыла.

— Да, но…

— Хотя она не писала, не перезванивала и не хотела меня видеть.

Услышав интонацию — наверное, впервые услышав что-то, помимо собственных беспокойства и боли, — с которой он это говорит, я поднимаю взгляд на Келвина. В ярком свете коридора он выглядит потерянным.

— Ты сказала, что любишь меня, — напоминает Келвин. — А я — что буду ждать. Но постоянно задаваться вопросом, попросишь ли ты меня когда-нибудь вернуться домой, было очень болезненно, — Келвин немного наклоняется, чтобы встретиться со мной взглядом. — Мы собирались пойти поужинать, но в последнюю минуту ты передумала.

— Я много работала над собой, оставила позади эту историю с Амандой и успокоилась насчет неопределенности, которая начала вырастать между нами, — отвечаю я. — Но как только поняла, что готова встретиться с тобой… увидела эту фотографию.

— А почему не позвонила? — спрашивает Келвин. — Почему не спросила у меня? Почему не накричала? Да все что угодно. Даже если бы у меня появилась девушка, нам все равно было что обсудить и что утрясти: мы ведь до сих пор женаты.

— Не знаю, — закрыв лицо руками, бормочу я.