Соседка

– Ты готова? – спрашивает она, схватив меня за шею. Не успеваю я и глазом моргнуть, как она толкает мою голову вниз, и внезапно оказывается, что я не могу дышать. Не могу дышать, потому что вся моя голова находится под водой. Вода холодна, как лед, а мои волосы облепили глаза, так что я ничего не вижу. Я пытаюсь поднять голову, но не могу – мама не дает мне этого сделать. Мои легкие, горя как в огне, напрягаются, словно вот-вот лопнут, а сердце, как наполненный гелием шарик, поднимается все выше, все дальше от моих необутых ног. Значит, вот каково это – умирать?

Я не знаю, сколько времени еще останусь под водой, но когда мама рывком поднимает мою голову из большой зеленой кадки для дождевой воды, которая из-за всех этих дождей была полна до краев, я хватаю ртом воздух опять и опять, и мне кажется, что я уже никогда не смогу отдышаться.

И тут откуда-то сзади я слышу голос папы:

– Джанин! Хватит!

– А я так не думаю, – говорит мама и начинает заталкивать мою голову обратно под воду – но прежде, чем ей это удается, папа снимает меня с ведра и прижимает к груди. С меня струями стекает вода, пропитывая его рубашку, но, похоже, ему это все равно.

– Я сказал тебе: хватит, – повторяет он.

Мама бросает на него злобный взгляд.

– Вы двое стоите друг друга, – говорит она, после чего идет прочь и входит в дом.

27

Хлоя

Это было почти как в старые добрые времена: мы с Меган уютно устроились в колумбийском баре-закусочной, ломая голову над тем, с какого коктейля начать. Маленький и тускло освещенный, этот бар открылся всего лишь около месяца назад и находился в каких-то десяти минутах ходьбы от Бельвью-райз. Мне ужасно хотелось в нем побывать, так что я была в восторге, когда Меган позвонила мне на работу и буквально потребовала, чтобы мы назначили дату похода туда и занесли ее в календари в наших телефонах. Тогда до того дня, когда и у меня, и у нее выдастся свободный вечер, оставалась еще почти целая неделя, но вот наконец мы сидели здесь, и я была полна решимости насладиться по полной этой редкой возможностью побыть вдвоем.

– Спасибо за то, что организовала эту вылазку, Мег, – сказала я, когда перед нами возникли бокалы с нашим первым коктейлем. – Это как раз то, что мне сейчас нужно.

– Всегда пожалуйста – и имей в виду: я угощаю.

– Тебе незачем это делать, – сказала я ей. – Почему бы нам не заплатить вскладчину?

– Потому что я хочу заплатить за все сама, – с нажимом говорит Меган. – Это самое малое, что я могу сделать. Последнее время у тебя сильный стресс – об этом говорят твои кошмары, – а я не поддерживала тебя, когда была тебе нужна. Но теперь я буду рядом, обещаю.

На меня нахлынула волна нежности и любви к ней, когда я осознала, как мне ее не хватало в последние несколько недель.

– Я очень признательна тебе за эти твои слова, особенно теперь, когда тебя буквально рвут на части… кстати, как поживает твой сексапильный хирург? Возможно, на днях я даже буду иметь возможность увидеть его в одежде.

Лицо Меган на мгновение скривилось.

– Я больше не встречаюсь с Питом, – раздраженно сказала она. – С тех самых пор, как узнала, что его жена беременна их третьим ребенком.

Я ахнула.

– Ты хочешь сказать, что его речи о разводе…

– Были кучей брехни, придуманной для того, чтобы охмурить меня и уговорить лечь с ним в постель.

Мне стало ужасно обидно за Меган. Я знала, что она никогда, зная, как в действительности обстоят дела, не закрутила бы роман с женатым мужчиной – для этого она была слишком принципиальной.

– Мне так жаль, дорогая. Ты очень огорчена?

Она коротко пожала плечами.

– Поначалу я была расстроена, но это уже прошло. И я хорошо с ним поквиталась. – Она перегнулась через стол и понизила голос: – Я заманила его в одну из больничных душевых, пообещав быстрый перепихон, а потом смылась, прихватив с собой его брюки и трусы.

Это откровение вызвало у меня такой неудержимый смех, что кайпиринья[11], которую я только что проглотила, попросилась обратно, брызнув через нос.

Меган ухмыльнулась.

– Его обнаружил санитар, когда он бродил по коридорам отделения дневной хирургии, прижимая к своему мужскому хозяйству хирургическую маску.

Теперь я хохотала так, что по лицу у меня текли слезы.

– И что же тогда сделал Пит?

– Отправил этого несчастного ошарашенного санитара на поиски хирургического костюма, чтобы хотя бы доехать на велосипеде домой и не попасть под арест. Вот только санитар так и не смог найти костюм подходящего размера, так что Питу пришлось выйти из больницы, выглядя, как полный дурак, в брюках, которые были ему на три дюйма коротки и так ему жали, что он вполне мог заработать грыжу.

Я промокнула глаза бумажной салфеткой.

– А как об этом узнала ты?

– Узнала потому, что, когда Пит семенил по приемному отделению больницы, отчаянно силясь сохранить то немногое, что еще оставалось от его достоинства, санитар сфотографировал его на мобильный телефон и выложил фото на Фейсбуке, присовокупив рассказ о том, как он обнаружил Пита полуголым. За следующие двадцать четыре часа этот материал просмотрели практически все сотрудники больницы.