Соседка авторитета

Я точно помню, что они и новые стоят ровно восемьдесят три доллара.

– Иногда какашки лучше стразов, – заметил он.

Я поблагодарила соседа за ключи и вошла в квартиру.

Не в силах больше сдерживаться, я опустилась на придверный коврик, свернулась, как кошка, и зарыдала…

Это моя квартира, которой у меня, как и всего остального, больше не будет. Исчезнет этот телевизор с метровой диагональю, в тюрьме плазменных экранов нет, там, кажется, вообще ничего, кроме радио, нет. Я еще долго не воспользуюсь этой чудной косметикой, которой завалена вся моя квартира, не надену хорошей одежды, от которой ломится шкаф…

А моя кровать? Как я буду без нее?

Вспомнив о ней, я вскочила и, давясь слезами, стала искать в квартире отвертку. Доискавшись до понимания того, что в моей квартире отвертки никогда не было, я бросилась на кухню и выдернула из подставки нож. Самый большой, которым никогда доселе не пользовалась. Вырубила по пути свет на счетчике и подошла к розетке.

Когда на паркете образовалось известковое пятно, а из гнезда, словно раздвоенный язык аспида, выскочили провода, я наклонилась и стала искать проклятый «глазок». Его не было.

Я вывернула все розетки в доме, вскоре дошло дело и до выключателей. Пусто.

И тут меня осенило. Ключи…

Ну, конечно. Эти подонки, перед тем как вернуть мне через соседа ключи от квартиры, вынули из нее все свои фенечки!!! Гады хитрые!.. И потом будут говорить о том, что никаких «глазков» видеокамер в моей спальне не было!! Это плод моего воспаленного воображения, гнусная ложь на доброе имя российской милиции!..

Взревев, как истеричка, я размахнулась и бросила нож в коридор. Просвистев, тот вонзился в рейку двери и мерзко задребезжал. Ах, если бы сейчас на этом месте стоял Ползунов или Горецкий!..

Когда истерика схлынула, я вытянула из стопки в шкафу полотенце и побрела в ванную. Более печального зрелища, наверное, не было: я, и следом – полотенце, волочащееся по пыльному полу.

К вечеру я настроила себя на фатальный лад и стала искать того, кто смог бы починить в моей квартире всю проводку. В ЖЭУ спросили мою фамилию, адрес, и через полчаса в мою дверь постучался Сучков.

Он около часа что-то бормотал, рассказывал о перипетиях коммунального хозяйства, о низкой заработной плате, одним словом, о том, о чем рассказывал всегда. Старался он на славу, и ровно через шестьдесят четыре минуты (я засекала по электронным часам на аудиосистеме) все розетки и выключатели стали в свои гнезда. Потягивая кофе, я сидела на диване, держа на голове полотенце, и следила за его перемещениями исподлобья.

– Так что, хозяйка, с тебя три сотни, – заключил он в конце своего повествования. – Беру со скидкой, как постоянному клиенту.

Он так уверенно сматывал провода, что мой ответ «Ничего» доставил мне особое наслаждение.

– Как это? – изумился Сучков.

– Каком к верху.

– Не, хозяйка, давай разбираться, – и, рассчитывая на долгие переговоры, он поставил свой зачуханный чемодан на паркет. – Я, вообще, сантехник, а пришел к тебе проводку чинить. Это нужно во внимание принимать?

– А я вызывала сантехника? – во мне просыпалась неведомая ранее уверенность. – Я сказала, мне розетки прикрутить нужно. Или вы так реформировались, что «очко» с выключателями путать стали?

Сучков имел растерянный вид.

– Не, какая разница? – взвизгнул он. – Смотри! – он щелкнул выключателем – свет включился. – Смотри! – вставил вилку в розетку, и на утюге зажглась лампочка. Что еще нужно?

– Мне нужно, чтобы ты убрался отсюда, пока не поздно, – я поставила чашку с недопитым кофе на столик.

– Не, никуда я не пойду, – возразил Сучков. – Ну, пусть двести, но не забесплатно же работать?!

Я встала, оголив обе ноги, и пошла в коридор. Вернулась с ножом, который еле выдернула из двери.

– Э, ты че, мама?.. – Поле растерянности сантехника расширялось на глазах. – Сто пятьдесят рублей – это не так уж много, чтобы…

– Даю пять.

– Пять?! – Сучков сморщился так, что стал похож на истощенного шарпея. – Пять рублей или долларов?..

– Секунд.

– Да ты спятила.

– Точно, – и перехватила нож удобнее.

Медленно подняв чемодан, Сучков стал пробираться к выходу. Дойдя до коридора, он метнулся к двери.

Догнав его, я врезала ногой по его тощему заду. Так и выскочила, ведомая ускорением, на площадку. Сучков был где-то уже на втором этаже. Зато у соседней квартиры, замерев с ключом в руке, стоял сосед с пакетом, в очертаниях которого просматривалась литровая упаковка молока. Он стоял и смотрел, как я, с широко расставленными, как у борца сумо, ногами, с мокрыми и спутанными волосами, стояла у своего порога с ножом в руке.

– Добрый вечер, Лариса Инваровна, – дернув бровью, произнес наконец он. – Сучков приходил? Я знаю, рано или поздно он плохо кончит.

И скрылся за дверью.

С ужасом представив свой вид, я запахнула полы халата (это нужно было сделать раньше), опустила нож и вернулась к себе.

Все одно к одному…

А что касается авторитетного соседа, так это еще подумать нужно, кто из нас двоих на этом этаже представляет для общества большую опасность.

Глава 11