Соседка (сборник)

Антон окончательно потерял голову и обхватил Юлю сзади под неожиданно мягкой и податливой грудью и прижался к ней всем телом.

Он стоял, содрогаясь и бессвязно шепча в ее пылающее ушко:

– Юля, Юленька, я тебя полюбил с первого взгляда!

А ее рыжие душистые волосы щекотали ему губы, лезли в нос.

– Ого! – сказала Юля. – Какой бойкий! Вот уж не ожидала…

8

Но тон, каким это было произнесено, подсказывал Антону, что именно этого Юля и ожидала от него. Хотя зачем это ей, неплохо, надо полагать, устроенной, нужно было от безвестного солдата, Антон не понимал, да и не хотел понимать.

Они оба были молоды, а кому еще, как не молодым, совершать безрассудные поступки? Да и, может, ей вовсе несладко было замужем за своим офицером, иначе откуда у нее этот плохо замазанный гримом синяк?

– Погоди, – повернувшись к почти уже сомлевшему Антону и вскользь целуя его, прошептала Юля. – Надо бы закрыться…

– Так нас уже, похоже, заперли! – вспомнил Антон подозрительную возню у двери вышедшей последней соседки Юли.

– Как закрыли? Ключ же мне оставили! – переполошилась Юля.

Она метнулась к столу главбухши, передвинула с места на место какие-то бумаги, заглянула под стол и досадливо прикусила нижнюю губу.

– Галка, не иначе. Вот сучка! Шутить надо мной вздумала! Ну, и что мы теперь делать будем?

– Как что? То, что начали.

Все еще разгоряченный Антон потянулся к Юлии.

– Погоди, – отстранилась от него Юля. – Боюсь, как бы эта дрянь Галка не стукнула моему мужу, что я тут не одна в кабинете…

– А зачем ей это надо? И кто твой муж?

– Ты сказал, что ты из третьей роты?

– Ну, из третьей, – еще ничего не понимая, подтвердил Бельский.

– Вот твой командир, майор Срухов, и есть мой муж… А эта дрянь уже давно неровно дышит к нему.

– Абалде-е-ть! – только и протянул Антон, с новым интересом и некоторой опаской разглядывая Юлю. – Такая молодая, и за этим абреком…. Это он тебе фингал поставил? За ним не заржавеет!

9

Кабардинец Срухов, и в свои сорок лет остававшийся горбоносым и черноусым красавцем, был если и не легендой их батальона, то притчей во языцех.

Он еще несколько лет назад служил где-то в ракетных войсках. Но из-за буйного норова и неистощимой любви к горькой его турнули в стройбат.

Однако и здесь, имея уже майорские звезды на погонах, дальше ротного Срухов продвинуться не мог. Ему вроде прочили должность заместителя командира части, но на какой-то штабной вечеринке он умудрился смазать по морде самому комбату подполковнику Федину, что навсегда остановило рост его военной карьеры.

Говорили, что от Срухова уже сбежали две жены – он был жутко ревнивый, и чуть что, колотил их почем зря. А теперь, видать, опробовал свои кулаки уже и на третьей жене. И как она, такая молодая и красивая, могла клюнуть на тараканьи усы этого монстра? И где он ее только нашел?

Последний вопрос Антон, сам того не заметив, задал вслух.

– Да ваши офицеры постоянно у нас в Островском околачиваются, – с горечью сказала Юля. Антон уже знал, что Островское было ближайшим от их части райцентром и родиной того самого Островского, что написал хрестоматийную «Грозу» и прочие пьесы про купеческую жизнь.

– Я в кафе работала, вот там меня, дуру молодую, он и охмурил. А сейчас не знаю, как от него избавиться – грозится, что все равно найдет меня и убьет…

– Пусть только попробует! – отважно сказал Антон. – Я тебе дам адрес, поедешь ко мне домой в деревню, мама встретит тебя как родную. А вернусь из армии, поженимся. Ты мне очень нравишься!

Бельский обнял Юлю, притянул ее к себе и зарылся лицом в ее теплых, щекочущих волосах. Руки его скользнули по узкой спине к шикарным, обтянутым гладкой тканью юбки бедрам, жадно сжали их.

И тут, как в плохом кино, за дверью послышался звук приближающихся шагов. И торопливые шаги эти были явно мужские.

– Асланбек! Это точно он! – шепотом сказала Юлия, резко отстранившись от Антона и побледнев так, что даже веснушки на ее лице стали бесцветными. – Молчи, что бы он ни говорил. Не станет же он дверь ломать…

10

Шаги между тем затихли под их дверью. Слышно было лишь, как шумно и прерывисто дышал стоящий за ней – так дышать мог только майор Срухов, когда он был возбужден; так же он дышал на утренних разводах, когда по каким-либо причинам злился на свою роту, а потом орал чуть не до посинения, срывая на подчиненных похмельное настроение. А иных мог и поколотить.

Так что бойцы своего командира откровенно не любили и побаивались.

Заробел сейчас и Антон, представив, что может случиться, если майор Срухов обнаружит здесь, за закрытой дверью свою жену наедине с рядовым из своей роты. Застрелить он их, конечно, не застрелит – пистолета у него нет. Но накостылять может.

Конечно, можно и сдачи майору дать, хотя при больной правой руке это будет не просто. Тогда стулом, что ли, огреть его по башке? И пусть потом отправляют в дисбат или куда там положено при таких делах?

– Юля, ты здесь? – видимо, все же расслышав подозрительный шорох в бухгалтерии, взволнованно спросил тот, кто был за дверью – и это был, несомненно, Срухов, голос принадлежал ему.