Соседские войны

Серьезно задумалась, чувствуя, как неохотно заскрипели шестеренки моего мозга. Я честно попыталась представить, чем супермаркет хуже того, что мы имеем. И, да, я биолог, но, выбирая между вот этим пустырем, заваленным мусором, и супермаркетом, я отдам голос второму. Я биолог, и я за чистоту.

— Кто-то участок решил отжать у бизнесмена? — скучающе протянула я, снова зевнув.

Господи, ну почему здесь лавочек нет?

— Неа. Воробьяшкиных помнишь?

Так, лавочка подождет. Эту парочку натуралистов-фанатиков я прекрасно помнила. Еще бы, не так уж часто мне устраивали скандалы на занятиях, когда я приносила зафиксированные в формалине образцы крыс!

За годы учебы и работы я сталкивалась с разной формой любви природы. От глобального пофигизма до глобального идиотизма. Воробьяшкины относились ко второй группе индивидуумов, готовых удавить за убитую муху.

— Вот они и развернули. — вздохнув, отозвалась Надя и вдруг дернула меня за рукав.

Скривившись, я собралась было высказать ей все, что думаю, но не успела. Смотрела Наденька вправо. А справа к нам шли «кто»? Учитывая мое невероятное везение — Воробьяшкины. Алина и Леша — одинаково высокие и худощавые. Точно парочка крыс. Вэй, так, может, они и обиделись на меня тогда из-за той крысы? Неловко вышло…

Впрочем, размышлять на эту тему времени уже не было, пришлось заставить себя улыбаться. Я люблю свою работу, эту жизнь и Дубовский парк. Особенно Дубовский парк.

— Ну, надо же, каких людей я вижу! Неужели вы все же изменили свое варварское отношение к природе? — картинно хлопнув в ладоши, воскликнула Алина.

Какое удивление! Я бы точно поверила, если бы не была постоянной университетской затычкой в делах общественных сборов, и эта парочка была прекрасно осведомлена. Ладно, Машич, терпим и улыбаемся.

— Да-а-а, пришлось вот.

Господи, я надеюсь, этот подозрительный взгляд от Леши не закончится рекомендацией не мучиться и навестить стоматолога. Я стараюсь быть любезной!

— И правильно, может, еще не поздно повернуть процесс варварской деградации вспять. — надменно протянул Леша, вызывая мгновенное желание закрыть уши ладонями.

Чей-то голос можно сравнить с пением соловья, чей-то с канареечным, чей-то со звоном колокольчика, а вот этот звук явно происходит от звука работающей пилы. И, да, я все еще стараюсь быть любезной, хотя и чувствую, что скулы начинает сводить от напряженной улыбки.

— Да… Я теперь за природу. Готова забрасывать вражеских бизнесменов тухлыми яйцами. — бодро отрапортовала я.

— Ты что?!

От этого единогласного возгласа захотелось скривиться и просто удавиться. Да что еще не так то?

— Это же негуманно! Как можно так обращаться с безвременно почившими птенцами?! — высокопарно воскликнул Леша.

Бум… Все, выносите меня. Леша головного мозга налицо. Что-то мне подсказывает, что если они узнают, что завтракала я яичницей, меня сожгут вместе с бизнесменом.

«За варварское обращение с зародышами цыплят приговариваетесь к смерти! Что? Вы еще и колбасу ели?.. Нет, только по первому пункту. За поедание колбас мы не судим, в вашей колбасе мяса не обнаружено» — мигом оживилось мое внутреннее «Я», развернув красочный плакат.

— Да, да, вы правы. Так, тумаками прогоним его… — китайским болванчиком, кивнула я.

Спорить с психами себе дороже. И, похоже, психи этим удовлетворились. По крайней мере, Алина снова заулыбалась.

— Да, ты совершенно права! Если нужно будет, тумаками прогоним, и даже закон на нашей стороне будет!

По мере того, как говорила, Алина начала размахивать руками. Зная, что в запале эта мельница может и приложить, я медленно отступила в сторону. Постепенно первая волна адреналина пошла на спад, и я снова ощутила усталость и жуткое желание прикорнуть где-то под чахлым клеником. Господи, забуду даже об атеизме, пошли сюда этого с бизнесмена с пачкой документов, которыми он эту парочку оперативно отправит вдаль, и нас вместе с ними. Ну, пожалуйста!

— Приехал. — вдруг резко оборвала себя Алина, бесцеремонно ткнув пальцем куда-то мне за спину.

Ого, это так работает? То есть, зря я столько лет атеистом прожила?

Не в силах удержаться, я обернулась. Было ведь интересно, из-за кого я здесь, и кому скажу горячее спасибо, если он нас пошлет. Отчего-то бизнесмен представлялся невысоким пузатеньким мужчиной с плешью и бесконечно усталым взглядом.

Угадала я только с последним. И беда была в том, что я прекрасно знала, отчего же взгляд этот настолько усталый.

— Че-е-ерт…

— Ты чего? — удивленно прошептала Надюха.

Судя по взгляду паршивки, ее увиденное не только удивило, но еще и порадовало. Хотя отчасти я ее даже понимаю. Может, если бы я не знала того, кто решительным шагом шел в нашу сторону от своего авто, я бы тоже заинтересовалась. Но, увы, я его узнала. И, судя по всему, он узнал меня. По крайней мере, убийственный взгляд подарил как старой и горячо ненавистной знакомой.

— Это что? — без лишних реверансов, обратился он прямо к Воробьяшкиным, широким жестом очертив сборище активистов.

— Это неравнодушные к судьбе природы люди, которые… — патетично начал было Леша, но дальнейшее вещание почти мгновенно прикрутили.