Сошествие/Descensus

Это была редкая неделя в жизни Срджана, Мрджана и Младжана, когда они расстались. Мрджан и Младжан поехали с визитом к родственникам, поехали повидать, бывших жён и их новых друзей, и даже умудрились во время особенно буйного пьянства, заехать в Сербию. Срджан не покидал Баня-Луку, большую часть времени проводя на реке Врбас, где днями рыбачил, несмотря на непогоду. Он не хотел никого видеть, а холодная река охотно отвечала этой его прихоти. Его единственным компаньоном был вокмэн непонятного происхождения, купленный на рынке. Дженис Джоплин, Джими Хендрикс, Боб Дилан – музыка и герои молодости Срджана, чьи сообщения он больше не мог ни расшифровать, ни понять. Река Врбас задыхалась от тишины, на её берега не забегали даже бродячие собаки. Только изредка нарушали мёртвую тишину звуки подводного взрыва, когда люди, желающие быстрой прибыли кидали в реку самодельные бомбы глуша рыбу. Взрывы выбрасывали на берег ошеломленно зевающую добычу: крупную рыбу уносили браконьеры, а напрасно погибшая мелочь гнила на берегу. После каждого такого набега Срджан расчищал себе место для рыбалки, чтобы не сидеть в окружении дохлой рыбы с отупевшими глазами.

В редких и мелких волнах Врбаса Срджан пытался увидеть своё прошлое, разглядеть своё будущее. Словно в сказках, которые рассказывались когда-то длинными зимними вечерами, Срджан искал ответы, хотя изначально знал, что искать их нужно лишь в себе самом, а не в мутной воде, в которой ничего нет, кроме ила. Невозможно найти ответ в реке, которая, как и жизнь Срджана, из чистой полноводной красавицы превратилась в сточную канаву, на берегах которой гниют останки редеющего рыбного обилия. Легконогую жизнь всегда уравновешивает бремя сомнения. Но когда если жизнь показывает человеку истинный суровый свой лик, то вера и надежда не покидают лишь храбреца. И лишь храбрецы, поддерживаемые собственным упрямством могут многое. Но если человек сдаётся, если он слаб, если его терзают сомнения, то пиши пропало: человек остаётся только с грузом собственных мыслей, которые будут травить его ядом, пока он не сгниёт в бездействии и тоске. Спасение одно – искать в себе самом источник надежды. Откапывать его в каменной пустыне своей души. Срджан уже давно перестал черпать силу из своего источника. Но на дне уже иссякшего родника хранились некие крохи: пару горстей живительной надежды. Говорят, что на войне и в несчастье человек познаёт Бога. Говорят, что когда возле уха свистят пули и нет разумного объяснения, почему кто-то остался жив пор кромешным огнём, а кто-то умер от нелепой случайности, находясь в полной безопасности, люди начинают верить. Если не в Бога, то в судьбу. И познавать мир, в котором им довелось родиться.

Возле ушей Срджана просвистело сотни пуль, но ни особой веры, ни особого просветления он не почувствовал. Веру Срджан не мог найти сам, а надежда ушла, махнув на него рукой. Он оказался совсем один на дне той ямы в которую загнал прежде всего сам себя, хотя и при поддержке злых времён и добрых людей. На дне ямы валялись сломанные мечты Срджана, в которые он когда-то играл, радуя Бога. Сейчас там, лежа среди радужных осколков себя, Срджан учился задавать вопросы и отвечать на них. Он снова и снова выводил себя на экзамен, пропуская через сито души и выделяя то, что даст ему силы не отступить перед бедой, не сломаться под гнётом ненависти или унижений. Он помнил, как ему говорили, что живыми в гроб не ложатся, что терпение и страдание абсолютно естественны, и они даются в жизни всем и избежать их невозможно. Срджан молился себе самому, поскольку забыл как это – молиться кому-то и надеяться на кого-то. Он молил себя, потому что не хотел подвести себя. Он пытался собрать хоть какую-то цельную вещь из валяющихся в яме души, осколков. Собрать и хоть как-то склеить.

К концу недели он нашёл в себе достаточно сил, чтобы начать собираться в дорогу. В большую дорожную сумку он сложил привычный багаж – носки, бельё, армейская рубашка, простреленная над правым плечом (тогда выстрел ушёл по касательной и не оставил после себя даже царапины, и с тех пор Срджан везде носил эту замызганную зелёную тряпку с собой как талисман). Он закинул в мешок ещё пару вещей и, хорошо подумав, взял с полки над кроватью несколько книг. Прежде всего – Крики со Змиянья Петра Кочича, земляка и родственника Срджана, несчастного местного гения, южнославянского мечтателя, который дождался осуществления своей мечты в белградском дурдоме, сгинув во мраке и одиночестве. Затем ещё любимые: Мастер и Маргарита Булгакова, Сто лет одиночества Маркеса, а ещё Стражилово Милоша Црнянского. Срджан знал, что там, куда он отправляется, он точно не будет их перечитывать, однако хотел иметь их при себе на дне рюкзака как твёрдое доказательство самому себе, что он всё ещё хозяин собственной души, поскольку давно уже перестал доказывать что-либо кому-то другому.