Соски в папином ящике с инструментами

Мальчик понял, что пора уходить, когда услышал всхлип девушки, за которым последовал звук вынимаемой из рулона ленты. Коди пробежал вдоль длинного ряда блоков и добрался до конца как раз в тот момент, когда услышал, как с грохотом открылась дверь. Он нырнул за стену из шлакоблоков и выглянул из-за угла. Его отец вышел, опустил дверь и запер ее. Он подошел к ближайшему мусорному баку, намереваясь выбросить банку из-под содовой и пластиковую обеденную тарелку. Решив иначе, он бросил мусор на сиденье пикапа, а затем забрался сам. ДНК девушки, вероятно, была на горлышке банки "Kока-Kолы" или на подносе с обедом... слюна или сопли... или, может быть, даже ее кровь.

Он смотрел, как грузовик отъезжает. Он обошел несколько рядов юнитов и вышел тем же путем, каким пришел. Коди смотрел вслед, пока его отец не скрылся из виду, направляясь к станции "Эксон". Он подождал пять минут. Но казалось, это длилось целую вечность. Затем он подъехал на велосипеде к главному офису, глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и вошел внутрь.

Миссис Бейкер, казалось, была рада его видеть.

- Ну, привет тебе, Коди. Тебе понравились твои летние каникулы?

Коди улыбнулся.

- Да, мэм.

- Ты готов к началу занятий в школе?

Коди нахмурился.

- Нет, мэм!

Учительница рассмеялась.

- По правде говоря, я тоже, - она отложила роман в мягкой обложке, который читала. - Что ты делаешь здесь, на другом конце города?

- Мой папа послал меня кое за чем в его отдел, но я забыл ключ, - сказал он ей так прямо, как только мог. - У вас нет запасного, который я мог бы одолжить на минутку?

Миссис Бейкер повернулась к доске, на которой висело несколько дюжин ключей.

- Конечно. Напомни, какой номер?

Сердце Коди забилось так сильно, что он испугался, как бы женщина не услышала его.

- 208.

Она нашла ключ и протянула ему.

- Вот. Просто принеси его обратно, когда закончишь.

- Да, мэм.

Коди вышел из кабинета и скрылся из виду. Он стоял за кабинетом, согнувшись пополам, положив руки на колени и глубоко дыша. Затем он выпрямился и посмотрел в сторону последнего блока в ряду 2.

О, Господи... пожалуйста... я не хочу туда заходить.

Но он знал, что должен это сделать.

Он прыгнул на своей десятискоростной велосипед и проехал мимо длинной очереди дверей. Это была самая длинная поездка на велосипеде, которую он когда-либо совершал в своей жизни. Когда он добрался туда, он стоял перед дверью номер 208, казалось, целую вечность. Затем он вставил ключ в замок и потянул дверь вверх.

Яркое летнее солнце залило комнату восемь на двенадцать, открывая все, что там было.

Палата была правильным словом. Если вы поставите перед этим слово "пыточная".

Несколько тяг были прикреплены к потолку хранилища, и с них свисали тяжелые цепи. Некоторые были с кандалами и мясными. На тяжелом деревянном рабочем столе, испачканном запекшейся кровью, в одном углу стояли мощные тиски. На столешнице было разбросано несколько инструментов, в том числе старый ящик с инструментами, который Коди обнаружил несколько дней назад. Вдоль противоположной стены стояли инструменты побольше: кувалда, вращающаяся пила и бензопила. Все они были испачканы кровью с кусками плоти и волосами.

На потолке был единственный ряд флуоресцентных ламп, идентичных тем, что были в папином гараже, подключенных и питаемых от небольшого генератора. Было очевидно, что шумная работа была проделана глубокой ночью, через несколько часов после того, как магазин "Сейф-Т" закрылся, и вокруг не было никого, кто мог бы услышать, что происходит в блоке 208.

Хныканье у задней стены привлекло его внимание. То, что он там увидел, напугало его до смерти.

Это была девочка-подросток, возможно, лет шестнадцати. Она была блондинкой и, вероятно, когда-то была хорошенькой... Может быть, даже красивой. Но теперь все это ушло. Мастер сделал свою работу хорошо, и это было заметно.

Солнце светило в открытую дверь, и Коди ожидал, что глаза девушки будут крепко зажмурены. Но это было невозможно. Кто-то отрезал ей веки. Ее детские голубые глаза были ужасно широко раскрыты и налиты кровью. На ней была изодранная униформа "McDonald's", вся в крови, и на ее обнаженных грудях и тонких руках были вырезаны узоры; пентаграмма, случайные цифры и буквы, грубый рисунок черепа с венком из ромашек вокруг короны, несколько перекрещивающихся игр в крестики-нолики здесь и там. Там были и другие шрамы тоже. Ожоги от сигарет и колотые раны от чего-то длинного и тупого. Может быть даже от крестообразной отвертки.

Она не могла говорить, потому что ее нижняя часть лица была запечатана широкой полосой серебристой клейкой ленты. Обнаженные кости ее щек и нижней челюсти сказали ему, что, если бы у него хватило наглости вытащить кляп, там вообще не было бы губ, ни снизу, ни сверху.

Девочка не была связана веревками или чем-то еще, что поначалу озадачило мальчика. Затем он увидел, что удерживало ее. Тяжелые железные кандалы крепили ее узкие запястья к бетонному полу, прикрепленные там длинными каменными болтами. Только три из десяти ее пальцев остались нетронутыми.