Сосновские аграрники

– Разрешите действовать? – сказал Сафронов.

– Действуйте, – ответил Чистов. – Ни пуха ни пера.

В воскресение в 12 часов от нового здания райкома партии отъехали автобус, наполненный до отказа, и два вездехода «ГАЗ-69» с работниками райкома и частично райисполкома. Приехали на озеро Шишовское и расположились на берегу, напротив пионерлагеря имени Володи Дубинина. Труд был распределен Бородиным, любителем и мастером кухонных дел. Одни собирали в лесу валежник и сучки и разводили костер. Женщины чистили еще живых карасей и картошку. Бородин взял на себя обязанность варить уху. Свободных от работы было много. Все они во главе с Чистовым и Бойцовым с удовольствием купались в теплой прозрачной воде.

В два часа дня на разостланном брезенте и целлофановой пленке был сервирован стол. Повара пионерлагеря принесли котлет с картофельным пюре и томатной подливой. Приятный запах ухи и вторых блюд далеко распространялся по лесу и над озером. Голодные рыбаки, сидевшие с раннего утра с удочками, с завистью смотрели на обедавших людей и глотали накопившуюся во рту слюну.

Но обеду, как обычно, не суждено было длиться долго. Подвыпивший Каташин, не взирая на уговоры жены и друзей, решил высказать Чистову все наболевшее. Он встал позади сидевшего на земле Чистова, обрушился на него с критикой. Начал вскрывать недостатки в его руководстве районом. Он говорил громко, звонким, как у диктора, голосом. За Чистова вступился Бойцов, но тут же после нескольких фраз Каташина вынужден был молчать. Каташин назвал Чистова дураком, проходимцем, браконьером и горьким пьяницей, который пьет не только на свои трудовые. Чистову он говорил:

– Вы очковтиратель, тиран, диктатор. Вы снова хотите закабалить и запутать своими грязными сетями освобожденных от налогов и обязательных поставок мяса и молока граждан, проживающих в сельской местности. Сделали вы уже многое, путем запугивания и лишения населения пастбищ и сенокосов. По отношению к тем, кто не хотел подчиняться вашему декрету сдавать молоко и мясо в счет плана совхозов, приняли самые репрессивные меры. Многих заставили покинуть деревню, расстаться с самым дорогим – своим домом, садом и родной стороной. Вы просто идиот, случайный человек в нашей партии, пролезший в ее ряды с заднего хода. Ума у вас чуть больше, чем у вашего сына Вовки, который пятый год учится в одном классе в школе для малоразвитых детей.

Все это было горькой, но правдой. Казалось бы, критика была справедлива и правдива, но Чистов ее выдержать не мог. Он сидел в одних плавках. Не поспел еще удовлетворить свои насущные потребности в утолении жажды и голода, попробовать вкусной ухи, ароматных котлет и залитых сметаной карасей. После первых слов Каташина аппетит пропал, во рту пересохло. Чистов быстро поднялся на ноги, молча подошел к автомашине, спешно оделся. Его примеру последовали Бойцов, Бородин и их жены. Сели в два вездехода, уехали.

– Что ты наделал? – обвиняли оставшиеся Каташина. – Ты испортил весь наш отдых.

Мазнов подошел к Каташину, схватил его за ворот рубашки и пытался ударить. Подоспевшие женщины с большим трудом оттащили его и успокоили.

– Чистов тебе этого не простит, – говорили Каташину сотрудники. – Он тебя смешает с грязью.

Через полчаса все оставшиеся забыли о случившемся и как ни в чем не бывало продолжали пир и отдых на лоне природы. Шофер Костя Лычагов играл на гармонике. Всем было весело. Женщины пели и плясали. Мужики наслаждались изобилием водки, пива и вин.

– Какая благодать! – говорили и думали все. – Лес, луг и озеро. Чистый воздух, солнце с горячими лучами и теплая вода. Ешь, пей, пляши и пой. Купайся и загорай. Лучше ничего не придумаешь!

Многих одиноких женщин тянуло в лес прогуляться с мужчинами, но, к сожалению, одиноких мужчин ни одного не оказалось. Все были с женами и детьми. Домой возвратились поздним вечером. У одних настроение было прекрасное, а кое-кто подумывал и о возмездии.

Через день после гуляния, то есть во вторник, Чистов в спешном порядке при помощи инструкторов и завотделами сумел собрать на Каташина грязный материал и созвал внеочередное бюро райкома КПСС, где товарищ Каташин обвинялся чуть ли не в измене родине за свою недисциплинированность, запущенную им работу в районе. Поэтому ему был объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку. Его освободили от занимаемой должности без предоставления работы в районе. Чистов постарался очернить его репутацию и в обкоме партии. На этом карьера Каташина как партийного работника кончилась.