Сосновские аграрники

В назначенное время в райцентре Воскресенское собрались на районную партийную конференцию делегаты. Традиционный порядок конференции открывал представитель обкома партии, он же рекомендовал на пост первого секретаря. В Воскресенском им была зампредседателя облисполкома Перминова. Перед собравшимися делегатами она выступила с краткой речью, с рекомендацией открыть партийную конференцию. Как подобает, спросила: «Может быть, у делегатов будут предложения или вопросы?» Она не ожидала, что кто-то может возразить или выступить против открытия конференции. Такого еще в истории края, области не было с момента появления на посту генерального секретаря ЦК компартии Сталина и установления диктатуры пролетариата.

«Разрешите задать вопрос», – раздалось в зале, как эхо. После продолжительной паузы Перминова, окидывая начальственным взором всех присутствующих в зале, сказала: «Пожалуйста». Встал на ноги председатель Отарской промартели Худяков, лучший друг Матюшина: «Почему на конференции не присутствует наш бывший секретарь Заветлужского райкома Матюшин? Он нами избирался делегатом на конференцию. Кроме того, за проделанную работу обязан отчитаться перед коммунистами».

Чтобы ответить на заданный вопрос лаконично, Перминова, по-видимому, растерялась и по-бабьи выразилась: «Обком партии Матюшина Михаила Ивановича назначил секретарем Ковернинского райкома партии, и он уехал на отчетно-выборную конференцию туда». В зале наступила тишина. Все присутствующие превратились в слух и внимание. Худяков с трудом выдавил из себя слова: «Разве вы назначаете секретарей? Тогда зачем нужны мы, делегаты, на конференции?»

Тут на ноги встали три старика с дореволюционным стажем в партии, сначала кричали все трое, затем заговорил один: «Товарищи коммунисты, раз секретарей назначает обком партии, на конференции нам делать нечего». В зале поднялся шум. Худяков воспользовался сумятицей, крикнул: «Товарищи коммунисты, заветлужцы! Раз Матюшину запретили быть на конференции, давайте и мы покинем зал. Нам здесь делать нечего». Вместе с заветлужцами встали и воскресенцы.

«Товарищи! Товарищи! – звонко кричала Перминова. – Прошу вас, сядьте. Я посоветуюсь с обкомом партии. Выясню, где Матюшин. Если он дома, то сейчас же пошлем за ним нарочного». «Чего там выяснять? – кричал Худяков. – Я час назад был у него на квартире. Сидит под домашним арестом и пьет чай с клюквенным вареньем». В зале раздался смех. Перминова скрылась за кулисами сцены Дома культуры. Через три минуты снова появилась и объявила: «За Матюшиным послали нарочного. Товарищи, давайте не будем терять драгоценное время, начнем работу партконференции». Худяков не унимался, он попросил разрешения у Перминовой от ее имени пригласить Матюшина на конференцию. «Ну что, действуйте», – кисло ответила Перминова. Худяков вышел и послал за Матюшиным свою автомашину.

С отчетным докладом на конференции выступил Преклонский, секретарь Воскресенского райкома партии. После него оглашался список коммунистов, ранее намеченных к выступлению, в том числе выступал и я.

Матюшин появился после окончания прений, когда был оглашен список состава пленума райкома. В списке Матюшина не оказалось. Снова закричал Худяков: «Почему Матюшин не введен в состав пленума? От имени заветлужских коммунистов просим внести его в список для тайного голосования». «Товарищи! – сказал Преклонский. – Если мы внесем в список Матюшина, то кого-то должны из списка исключить». В зале раздался крик. Кричали: «Пусть один будет лишний». Так Матюшин лишним был внесен в список.

При голосовании намеченный вторым секретарем Грошничихин не вошел в состав пленума. При избрании первого секретаря, как ни старалась Перминова рекомендовать Преклонского, был избран Матюшин. А получилось это так. Пока Перминова собиралась для рекомендации Преклонского раскрыть рот, громко заговорил Худяков: «Мы, коммунисты, делегаты заветлужской стороны, считаем, что первым секретарем должен быть Матюшин». «Товарищи, товарищи!» – кричала обескураженная Перминова, пораженная таким нахальством и неподчинением верхам, и думала: «Будь это при жизни Сталина, многие бы оказались за решеткой». «Товарищи! – продолжала она. – Обком партии не только рекомендовал, но и утвердил товарища Преклонского. Я требую, чтобы коммунисты выполнили волю областной парторганизации». «Перестань, баба, позорить партийную демократию», – кто-то крикнул басом. «Товарищи! – крикнул Худяков. – Вопрос ставлю на голосование. Кто за то, чтобы Матюшин был первым секретарем, прошу поднять руки». Проголосовали все единогласно. «А сейчас вам и карты в руки, Михаил Иванович», – улыбаясь, сказал Худяков. Вторым был избран Преклонский. Перминова подошла к Худякову, задыхаясь от злобы, сказала: «Все вам при случае припомню. Ты за это еще поплатишься».

Матюшин работал недолго. Пил он здорово, и через три месяца после конференции стукнула его кондрашка, инфаркт. Руководил районом все равно Преклонский.

– Вот и Захарово, – сказал Чистов. – Но ты все равно сгустил краски. Остановись здесь, я сбегаю к Евсееву.