Сосновские аграрники

Чистов постучал в окно. Оно тут же раскрылось. Раздался женский голос:

– Он вас ждет в Искадьево возле пруда.

Они приехали к пруду. Поверхность земли от пруда была окутана туманом. Из полумрака ночи и тумана, как призрак, к автомашине подбежал Евсеев.

– Все в норме, – сказал он.

Двое мужиков, по-видимому, рыбаков принесли большую кормяную корзину карасей и карпов. С большим трудом поставили в автомашину. По дороге Чистов от души смеялся, брал в руки еще живых карпов и карасей и говорил:

– Вот это чудо! Ну, Ульян, мы с тобой сейчас с рыбой.

Зимин подвез Чистова к его дому, помог ему вынести корзину с рыбой.

– Возьми, Ульян, несколько карпов, – предложил Чистов.

Зимин взял одного небольшого карпа и уехал.

На востоке уже горела кровавая заря. Вот-вот должно было показаться солнце.

Глава двадцать третья

Созрели хлеба, налились соком яблоки, поспевала и крепла картошка. Пролетали, как перелетные птицы, теплые августовские дни. Самое горячее, самое страдное время года. Погода стояла как на заказ благоприятная.

Совхозы «Панинский», «Барановский» и «Яковский» рапортовали об окончании уборки зерновых. В Рожковском совхозе только раскачивались и приступали. Рожь полегла, ячмень осыпался. Николаевское отделение почти не приступало к уборке. Весь народ ушел на мочища выдирать мочало. Работа кипела. Люди работали от зари до зари, даже прихватывая ночи. Начальник отделения совхоза Батурин и бригадиры деревень Николаевка, Ольгино и Марфино вместо организации народа на уборку урожая сами устремились решать свои мочальные дела. Трифонов при районном начальстве ругал на чем свет стоит жителей этих деревень, но при встрече с виновниками молчал. Мочало – это была его идея. Он сам заразил жителей этих деревень мочальной болезнью. Наступил сентябрь, кучи мочала росли, зато все картофельные поля стояли нетронутыми. Все новости из деревни в деревню передавались мгновенно. Шабашники Венецкого отделения деревень Венец, Вилейка, Красненькая и Залесье поехали на заработки в Костромскую и Кировскую области на лесозаготовки. В совхозе работать не хотел никто.

Трифонов каждый день с приходом Чистова на работу жаловался ему по телефону. Сейчас уже на административные органы, которые плохо помогали ему в работе. Даже экспериментальные посевы и посадки овощей и корнеплодов в пойме реки Чары не убирались. На посевы был пущен совхозный крупный рогатый скот, а следом за ним и населения. Все было примято, затоптано. Неубранный овес в Венецком и Николаевском отделениях после прогона по ним скота запахивался.

Чистов предупредил Трифонова, что он пригласил Семенова на охоту. Семенов дал согласие. Но куда везти? Единственное место – Рожок, где народ умел держать язык за зубами. Семенов человек любопытный. Увидит неубранные зерновые. Вместо охоты может проехать по полям совхоза. Тогда берегитесь, Анатолий Чистов и Мишка Трифонов, обоих расколошматит. Поэтому лучше перепахать неубранные площади, занятые овсом и ячменем.

Чтобы не упасть лицом в грязь, Чистов с Бойцовым решили до приезда Семенова продемонстрировать свои охотничьи способности и среди недели выехали на тренировочную охоту к Трифонову и Кузнецову. Кузнецов далеко за пределами Сосновского района слыл гостеприимным охотником. К нему очень часто наведывался и Спиридон Иванович Росляков, сейчас уже председатель областной охотинспекции. После каждой бесплодной охоты он говорил Кузнецову:

– Сергей Васильевич, ты весь лес превратил в пустыню. На охоту к тебе приехал в последний раз.

Кузнецов ни сроков, ни правил охоты не соблюдал. Его браконьерскую деятельность лесная охрана пресечь боялась, так как руководство и административные органы района были у него частыми гостями, сами становились браконьерами.

Чтобы договориться с Чистовым о встрече высокого гостя, Трифонов в 7 часов утра выехал в Сосновское. Без двадцати минут восемь он уже сидел в приемной Чистова. Любопытный сторож Андрей Иванович сидел против Трифонова, улыбаясь беззубым ртом, спрашивал:

– Что так рано, Михаил Иванович, пожаловал в наше заведение? Что-нибудь случилось?

– Нет, Андрей Иванович. Все в порядке, все хорошо, – улыбаясь, отвечал Трифонов. – Спешу застать Анатолия Алексеевича. Сам понимаешь, сейчас самая горячая пора, уборка. День кормит год. Не везде наведены порядки, – Трифонов давал понять сторожу, что у него все в порядке, – поэтому Анатолий Алексеевич может выехать в какой-нибудь совхоз сразу же при появлении на работе.

Андрей Иванович положил перед собой на стол портсигар, посмотрел на часы. Продул мундштук. Не спеша вставил туда сигарету, прикурил. Над его головой образовалось облако голубого дыма. Кашляя, говорил: