Сосновские аграрники

Калинцев пригласил из деревни Волчиха лесотехника Бирюзова, склочника, кляузника, любителя писанины в разные инстанции. Бирюзов написал две жалобы с одними и теми же фактами в обком партии и райком Чистову. Для проверки Чистов создал комиссию во главе с председателем народного контроля Тарасовым. Тарасов был человек исполнительный. Если бы Чистов приказал ему обвинить в грехах самого Иисуса Христа, можно не сомневаться, сколько нужно, столько бы и нашел грехов Тарасов. В первый же день проверки Тарасов все факты, изложенные в жалобе, подтвердил и установил новые факты, чуть ли не на все статьи Уголовного кодекса. Обо всем доложил Чистову. Чистов его от души поблагодарил и похвалил:

– Молодец, Евгений Михайлович! Какие бы вам дела райком не поручал, вы всегда с честью выполняли.

Ладыжев понял, что его песенка спета. Поехал в управление лесного хозяйства к Благову, которому за четыре года директорствования пожертвовал большую сумму своего и казенного добра. Благов ничем не брезговал. Брал всем: вареньем, медом, грибами, мясом, валенками и деньгами. В оправдание говорил:

– Это для министра, это для его заместителей, а это для областного руководства.

А ему вроде ничего и не остается. Брал он почти со всех лесхозов.

Ладыжев рассказал Благову о неопрятностях проверки:

– Сергей Михайлович! Я вас не раз предупреждал, чтобы работать в Сосновском, надо быть до предела осторожным. Ну, взяли бы да выписали горбыля на этот злосчастный сарай, построенный для вашей автомашины. Рабочим заплатили бы.

– Александр Петрович! – возражал Ладыжев. – Сарай – это дворовая пристройка к дому лесхоза. В случае переезда я его с собой не увезу, он останется новым жильцам и будет служить как дровяник. Да вы посмотрели бы на этот сарай. Сделан из горбыля, закрыт толью. Грош ему цена.

– Все ясно, Сергей Михайлович, это просто придраться.

Благов заказал телефонный разговор с Чистовым. Чистов был на месте.

– Здравствуй, Анатолий Алексеевич! – кричал в трубку Благов.

– Здравствуй, здравствуй, дорогой Александр Петрович, – отвечал Чистов.

Говорили о погоде, фондах делового леса, об уборке сена, зерновых и так далее. Наконец Благов спросил:

– Как вы намерены поступить с директором лесхоза?

Чистов ответил:

– Будем обсуждать на бюро райкома партии. Что скажут и решат члены бюро, то и будет. Сам знаешь, Александр Петрович: один в поле не воин.

– Но все-таки, Анатолий Алексеевич, – интересовался Благов, – мне нужно знать, готовить для него место в другом районе или нет. Если вы его накажете, то перевод будет исключен. Пусть остается у вас в районе.

– Он нам не нужен, – отвечал Чистов, – но без наказания он от нас не уйдет. Самое малое – получит строгий выговор.

– Кандидат на должность директора лесхоза у вас имеется? – кричал в трубку Благов.

– Да! – отвечал Чистов. – Мы его к вам подошлем.

– Если не секрет, – кричал Благов, – кто?

– Вы его знаете, – говорил Чистов. – У нас даже трое, все специалисты лесного хозяйства. Это мы с вами обсудим послезавтра на областном партактиве. Встретимся и обо всем переговорим.

– Хорошо, – ответил Благов, – до встречи, Анатолий Алексеевич, – и повесил трубку.

– Такие пироги, Сергей Михайлович, – Благов внимательно разглядывал Ладыжева, как будто видел его в первый раз. – Ты, по-видимому, понял все, о чем говорил Чистов.

– Понял, – ответил Ладыжев.

Ладыжев казался Благову каким-то поблекшим, осунувшимся, больным. Щеки впали, глаза углубились, нос заострился. Благова растрогал его жалкий вид:

– Не унывай, Сергей Михайлович, все будет хорошо, все обойдется. Для тебя имеется вакантная должность директора лесхоза. Можем поехать сегодня и посмотреть Ковернинский лесхоз. Считай, что ты директор Ковернинского лесхоза. Как думаешь, кого Чистов будет рекомендовать директором Сосновского лесхоза?

В глазах Ладыжева появился блеск надежды. Щеки порозовели.

– Я слышал, Александр Петрович, вроде хотят назначить Зимина Ульяна. Сейчас он работает директором ММС. Вы его знаете.

– Как не знать, – краснея, сказал Благов. – Это мой старый знакомый. Он работал у нас директором Заветлужского лесхоза, кажется около двух лет. Лесхоз был реорганизован. Мы хотели перевести его директором Работкинского лесхоза, но он в то время что-то не внушал доверия. Я ему тогда предложил пойти главным лесничим в Сосновский лесхоз. Он долго сопротивлялся, но наконец уехал. У них не пошли дела с директором Глебовым. Пришлось обоих убирать. Зимин что-то натворил, достаточно, чтобы снять с работы. Мы его уволили. Бюро Сосновского района вынесло решение восстановить. Я уговорил в то время секретаря Сулимова, чтобы не восстанавливать. Сулимов согласился. Зимин психанул, уехал во Фрунзе. Его оттуда вернули. Вроде поставили директором торфопредприятия. Дальнейшей судьбы я не знаю. Попробуем от Зимина отделаться. Тогда кого они будут рекомендовать?

– Мне кажется, – ответил Ладыжев, – будут рекомендовать Назарова, главного лесничего. Чистову он пришелся по душе.

– Да! – со вздохом произнес Благов. – Назарова мы совсем не знаем. Чем Назарова, то лучше уж Зимина. Кто же третья кандидатура?