Сосновские аграрники

– Вот что, дорогой друг, – сказал Бойцов. – Хватит тебе прозябать в автоколонне. Решил тебя выдвинуть на ответственную руководящую работу.

Черепков настороженно спросил:

– Куда, Иван Нестерович?

– Не спеши, не кудакай, – оборвал его Бойцов. – Хочу сделать тебя начальником ПМК. Будем заниматься строительством не только в Сосновском районе, но и в Павловском и Вачском.

– Справлюсь ли я? – спросил Черепков. – Я же не строитель, да и образование липовое. С трудом пополам окончил Сосновский вечерний автодорожный техникум.

– Справишься, – убеждал Бойцов. – У тебя будут специалисты-строители, главный инженер, начальник ПТО, на местах – прорабы и мастера. Твое дело командовать. Притом из автоколонны тебе пора уходить. Жалоб на тебя сыпется, как граду во время грозы. Пойми меня правильно, настанет день, и я не смогу тебе ничем помочь. Все, дорогой мой, до поры до времени. Хорошо я тебя поддерживаю. Думаю, понимаешь меня.

– Спасибо, Иван Нестерович, за вашу доброту, – благодарил Черепков. – Век вас не забуду. Раз надо, то надо. Я согласен.

– Вот и отлично, – сказал Бойцов. – Пока об этом будем молчать. Вопрос с организацией ПМК решен. Как ты потребуешься, приглашу.

На похороны Колотихина приехали почти все руководители районного партактива. Когда гроб с телом опускали в могилу, Чистов вспоминал далекое прошлое. Он видел гроб с телом и воображал, что перед его глазами стоял живой Колотихин, радостный, с улыбкой. Когда в могилу, стуча о гроб, полетели комья земли, Чистову показалось, что он только проснулся. Жена Антонида Васильевна держала его за рукав пальто, задыхаясь от рыданий, говорила:

– Жизнь человека коротка. Пока живешь, ощущаешь все окружающее душой и телом. Умер – вечное забытье, превращение в мертвую материю.

Поминки для всех смертных были организованы в столовой завода. Только избранные угощались и поминали Колотихина на квартире. Старушки крестились, просили умершему Царства Небесного. Неверующие говорили: «Помяни, Господи, душу грешную», – и вспоминали, что покойный любил.

С похорон Чистов, удрученный пережитым, ехал вместе с Бойцовым. У того настроение было приподнято выпитым, и, чтобы развеять скорбь Чистова, он сказал:

– Анатолий Алексеевич! Я считаю, нашей первоочередной задачей является организация у нас в районе своей «Сельхозтехники».

Чистов внимательно посмотрел на него, промолчал. Его мозг был занят не покойным Колотихиным, а подготовкой и проведением отчетно-выборной партийной конференции, подготовкой доклада и подбором кандидатов в состав бюро райкома. Он был уверен на все 100 процентов, что будет избран секретарем райкома. Однако в каком-то тайнике мозга возникали сомнения: «Все может быть, и всякое бывает». Он думал: «Надо немедленно разобраться с кормами в Сосновском совхозе. Объехать все фермы, поговорить с народом. Директор совхоза Андрианов как человек вроде ничего, но как директор ни к черту не годен, но ставить оргвопрос пока рано, надо присмотреться, подождать. У Андрианова большие связи с Борисом Коровкиным. Коровкин каждый день бывает у секретаря обкома. Он может поддержать его, а меня оставить в дураках». Тут же возникало противоречие: «Браться за дела буду после конференции, а сейчас пока обожду. Да что я, в самом деле, голову повесил. Какие могут быть сомнения. Самое главное, обком партии мне оказывает большое доверие и поддержку. Все будет в порядке. Какие могут быть сомнения». Сомнения и противоречивые мысли снова и снова возникали в его голове. Он думал: «Не внушают доверия Каташин с Сафроновым. Но против меня выступить не посмеют, да это и безумие».

У Чистова имелись свои люди, которых можно было назвать осведомителями или тайными агентами. Появились они неорганизованно, стихийно. На первых порах они не нравились своим усердием. Преподносили все с преувеличением, иногда с искажением. Чистов всю шелуху с их доносов отбрасывал, извлекал только рациональное зерно. Вначале их доносы воспринимал нервно, но отказать не хватало мужества. Со временем они стали большой необходимостью – сообщали обо всем и вовремя. К концу года Чистов без доносчиков уже не мог жить. Если никто из этих людей не появлялся день или два, он их вызывал и спрашивал, что нового. Они стали необходимы как воздух. «Говорят, без пищи, – думал Чистов, – человек может прожить пять недель, без воды – пять дней, без воздуха – пять минут, а без этих людей больше года я не продержусь».

– Ты что задумался? – снова спросил Бойцов. – Мне кажется, нам надо ходатайствовать об организации своей «Сельхозтехники».

– Давно пора, – ответил Чистов. – Рад бы в рай, но грехи мешают. Трудное это дело, Нестерович. Об этом пока нигде – ни в обкоме партии, ни в облисполкоме – слова выговорить не дают. До конца не выслушивают, дают отказ. Но мы все-таки добьемся своего. Рано или поздно у нас будет «Сельхозтехника».