Сосновские аграрники

Чистов думал: «Надо от него как-то избавляться, но не так-то просто. Он пользуется большим авторитетом в облфо и областном отделении госбанка. Надо что-то придумать. Сейчас мы дадим ему хорошую трепку, а там видно будет».

В кабинет вошел Соколов. Чистов посмотрел на него исподлобья, сурово сказал:

– Проходите, Михаил Иванович, ближе.

Соколов оценил обстановку. Члены бюро сидели на своих местах за приставным длинным столом. Возле стен все стулья были пусты, сидел один Трифонов. Не спеша прошел и сел на противоположную от Трифонова сторону. Подумал: «Значит, бюро собрали по жалобе Трифонова».

– Товарищи члены бюро, – объявил Чистов, – мы с вами собрались обсудить один очень важный вопрос. О финансовом положении в совхозе «Рожковский». Совхоз организован, все знаете, полгода тому назад на слабой материальной базе. Управляющий госбанком Соколов Михаил Иванович не хочет понимать нужд совхоза, сел на инструкции и встал на букву закона. Для пользы дела закон порой можно и обойти, но Соколов упрям. В Рожковском совхозе временно создалось такое положение, что не на что купить горюче-смазочные материалы, выкупить комбикорма. Нет денег для выплаты зарплаты и так далее.

Вину в плохом финансовом состоянии в совхозе Чистов косвенно свалил на Соколова, на человека от природы восприимчивого, не терпящего несправедливости. Соколов, не дослушав до конца речи Чистова, поднялся и громко сказал:

– Анатолий Алексеевич! Я отказываюсь от должности управляющего госбанком. Это мое официальное заявление. Сейчас напишу заявление об уходе и поеду в областной госбанк. Считаю, работу в Сосновском найду без вашей помощи. Если вы будете препятствовать, уеду из поселка.

Чистов не думал, что его речь произведет на Соколова такое впечатление. Он считал, что Соколов обеими руками крепко держится за свой стул и титул. В этом он ошибся. Соколов давно думал перейти на другую работу, даже из-за материальной стороны. Оклад управляющего госбанком составлял сто десять рублей, когда как заведующий планово-экономическим отделом завода «Металлист» получал двести десять. Не надо вдаваться в описание этих должностей. Следует сравнить только ответственность.

Не окончив своего выступления, Чистов сел и, принужденно улыбаясь, сказал:

– Михаил Иванович, успокойтесь, садитесь, – и думал: «Подходящий момент дать согласие на уход Соколова. Но как поймет это управляющий областным госбанком? Поднимет шум на всю область. Самое главное, Соколов может предать меня и обвинить в незаконном перечислении денег заводами и организациями для встречи шефов и устройства банкетов. За эти вещи обком партии по голове не погладит. Надо менять пластинку».

Улыбаясь, Чистов продолжал:

– Михаил Иванович, не принимайте критику близко к сердцу. Вместо вас следовало бы критиковать уважаемых наших членов бюро товарищей Теняева и Бойцова. До сих пор не могут добиться льгот для Рожковского совхоза. Сказанные в ваш адрес слова я беру обратно.

На серьезном лице Соколова мелькнула еле заметная улыбка.

– Посоветуете, Михаил Иванович, – заискивающе говорил Чистов, – как и чем помочь Рожковскому совхозу.

Соколов встал. На его бледном лице появилось чуть заметное покраснение.

– Что я могу посоветовать, Анатолий Алексеевич, – хрипло заговорил Соколов. – В первую очередь, директору совхоза Трифонову надо думать не о своем собственном кармане, а о совхозной кассе. По слухам, там творится что-то невероятное. Если доля их справедлива, то Трифонову совхоза никогда не поднять. Второе, надо дать свободу Трифонову думать самому, а не головами райкома партии и райисполкома. Если этого он не может, то поставить оргвопрос. Дело порой доходит до абсурда. Например, Трифонову надо перечислить деньги на нефтебазу или в «Заготзерно». Он не обращается в госбанк, а идет к Чистову или Бойцову. За директора совхоза у госбанка просит помощи секретарь райкома. Что может сделать управляющий госбанком, если на расчетном счете совхоза полумиллионная картотека? Мы не можем лезть в чужой карман, то есть воровать и давать Рожковскому совхозу.

– Не путай личное с государственным, – бросил реплику Трифонов.

Соколов, не повышая голоса, но сосредоточенно возразил:

– Я не путаю, государственный карман – это личный карман государства. Совхозный карман – это личный карман совхоза. Путать карманы – это одинаково что твой, товарищ Трифонов, и мой. Поэтому если у совхоза на счетах денег нет и большая задолженность, то госбанк не в силах помочь. Никто не имеет права свободные деньги того или другого предприятия переложить на счет совхоза. Я, не задумываясь о последствиях, часто шел на нарушения и по мере моих возможностей оказывал помощь Рожковскому совхозу. За бескорыстную помощь я почти оказался на скамье подсудимых. Поэтому с сегодняшнего дня давайте будем придерживаться только закона.