Состояние свободы

После того как он все это продемонстрировал еще раз дома, дети захотели сами попробовать заставить Раджу потанцевать. Слухи о танцующем мишке разнеслись по деревне моментально. Скоро около дома Лакшмана уже собралась целая толпа, и он полушутя говорил всем, что вообще-то за представление нужно платить (но шуткой это было только наполовину). Веревку тянули бесчисленное множество раз: только Раджу хотел присесть и отдохнуть, как за веревку уже дергали снова. Кто-то принес дамру, чтобы Лакшман мог трясти его, издавая звуки, традиционно сопровождавшие представления с животными, – ритм барабана как раз попадал в такт движениям медведя. Одной рукой он держал дамру, а другой – веревку. Раджу уже долгое время стоял на задних лапах пританцовывая, визжал и запрокидывал голову назад тяжело глотая воздух пастью. Лакшман пытался синхронизировать свою игру на барабане с движениями животного, но после восьми-девяти шагов Раджу сбивался с нужного темпа и опускался на все четыре лапы. Дети тоже начинали танцевать, как только Лакшман начинал играть на дамру. Самые смелые из них подходили к Раджу вплотную. Они тыкали, пинали его, а затем убегали на безопасное расстояние посмотреть, будет ли он на это реагировать танцем.

– Танцуй! Танцуй! – обращался к нему Лакшман, сначала с мольбой, а затем уже гневно крича.

Лакшман весь раскраснелся. Когда медведь не слушался, то он чувствовал, что выглядит униженным в глазах толпы. Его взор застлала пелена – с ним такое уже происходило. Несколько секунд он сидел не двигаясь, затем потащил Раджу к дереву, убедился в том, что крепко привязал его, взял тонкую палку и начал лупить по спине, рассекая воздух со свистом. Раджу вздрагивал от ударов и визжал, старался спрятаться за деревом, но удары неизбежно настигали его. Эта попытка самозащиты еще больше вывела Лакшмана из себя – он был ослеплен яростью и стал бить Раджу только сильнее, удары сыпались так часто, что, казалось, с каждым новым ударом у Лакшмана появляется все больше сил и энергии. Палка слилась в единое целое с его рукой, вместе они превратились в беспощадный механизм, обрушивающий нескончаемые удары на спину, голову, морду и лапы животного – практически на все части тела, которые только попадались на пути. Раджу визжал, скулил, рычал и выл; он был похож на сумасшедшего певца, в тело которого вселились демоны. Обезумев от боли, он встал на задние лапы, хватаясь за ствол дерева когтями, будто Раджу был актером, исполнявшим главную роль, и это был его партнер по танцам, а Лакшман был недовольным режиссером, музыкальным продюсером и хореографом в одном лице. Все это сопровождалось тем, что Лакшман был в настоящей истерике – он смеялся и плакал и продолжал бить медвежонка до тех пор, пока палка не выпала из его руки. Он упал на колени и тер лицо ладонями, размазывая по нему слезы, сопли и слюни в попытке хоть как-то остановить свои рыдания – он испугался, что сам для себя превратился в незнакомца.

За окном была звенящая тишина, когда Лакшман проснулся ночью, лежа в постели. Его грудь хоть и вздымалась при каждом вздохе, но на его сердце был тяжелый камень. Не было слышно ни сопения, ни рычания, ни даже громкого дыхания. Утром он пришел к Раджу, чтобы покормить. Как только медведь увидел Лакшмана, он стал издавать звуки, напоминающие визгливое мяуканье, и попытался спрятаться за деревом. Лакшман не смог заставить себя начать налаживать контакт с животным – им овладела безумная усталость. Он бросил ему роти и удалился. Следующей ночью ему снова снились кошмары и тело сдавливал невидимый пресс.

Это произошло в те времена, когда Рамлал и Лакшман были еще маленькими, но уже достигли того возраста, когда пора было начинать ходить в школу. Департамент по лесному хозяйству обладал правами на всю землю, которая не была выкуплена в частную собственность – склоны холмов, леса с баандж и чир[54], долины, хребты и берега рек. Он позволял жителям окрестных деревень заниматься хозяйством на этих территориях: собирать хвойную смолу, мед диких пчел и выращивать бамбук. Их отец отдал заявление в школу и еще кое-что нужному человечку, чтобы процесс ускорился (Лакшман узнал об этом только много лет спустя, будучи уже взрослым). Все прошло успешно. О зачислении мальчиков в школу тут же узнала вся деревня.