Состояние свободы

Поезд тронулся с места, так сильно вибрируя и скрипя, что, казалось, ото сна проснулось огромное чудище. Пытался ли Будхува побежать за движущимся составом, чтобы заглянуть в окно и еще раз увидеть ее лицо? А вдруг он споткнется и упадет или его кто-нибудь толкнет? Она была охвачена таким непреодолимым желанием выбежать из медленно набирающего скорость поезда и спрыгнуть обратно на платформу, что закусила мягкий участок ладони зубами так сильно, как только смогла. Женщина, сидевшая напротив нее, начала развязывала сверток, в котором оказалась стопка роти. Позже Милли подумала, что хорошо, что она не видела брата из окна – как бы она потом справилась с воспоминаниями о полном невозмутимости напряженном взгляде, лице, мокром от пота, и полуоткрытом рте, свидетельствующем о легкой одышке?

В вагоне для женщин яблоку негде было упасть. Все спальные места моментально заняли, и кто-то готовил себе постель прямо на полу, расстилая куски материи. Милли пришлось поддерживать беседу с Сабиной и еще двумя девушками. После шести или восьми часов дороги Милли, к собственному удивлению, не чувствовала никакой усталости, даже, наоборот, была общительной и дружелюбной. Как бы она без Сабины справилась с такой долгой поездкой, где вокруг были одни незнакомцы? Сабина была смелой, опытной путешественницей, хорошо ориентирующийся в дороге. Она знала, на каких станциях поезд останавливается на полчаса, знала, где можно выйти и купить чай, пури-алу[114] и самсу, отводила девушек в женские туалеты на станциях. Без нее Милли бы наверняка потерялась или, того хуже, узнала бы, каково это молодой девушке путешествовать в одиночку.

Милли выглянула в окно. По ту сторону железных решеток виднелся керамический завод, рядом с которым лежали тонны красно-коричневых кирпичей, словно кто-то начал и забыл закончить строительство стены, а из огромных дымоходов поднимались вверх густые бело-голубые облака дыма. Пейзаж быстро менялся, и вот они уже проезжали мимо бескрайних полей и участков выжженной земли; мимо заброшенных храмов, казавшихся такими крошечными, словно кукольные домики; накренившегося пугала, стоявшего, словно подбоченившись, с прикрепленными флажками, развевающимися на горячем ветру… в мире было столько всего неизвестного, что у Милли захватило от страха дух.

– А где мы сейчас? – спросила одна из девушек, когда поезд остановился на одной из крупных станций.

Милли выглянула в окно и начала смотреть по сторонам.

– Мы на станции Биласпур, – сказала ей Милли.

– Но как ты узнала?

– Название станции написано на той желтой табличке.

– Ты умеешь читать? – удивленно спросила девушка.

Милли отвернулась и ничего не ответила.

Но девушка на этом не успокоилась:

– Почему ты едешь с нами, чтобы найти работу горничной, если умеешь читать?

Через несколько минут уже другая девушка узнала эту поразительную новость. Милли не стала говорить им, что надписи были не только на хинди, но еще и на английском.

Ночью, свернувшись калачиком на полу между двумя девушками, Милли сладко уснула. Ее убаюкивал размеренный скрип колес: «жик-жик-жик» – который доносился из-под пола. Колеса были прямо под ней! В полудреме она подумала, что они говорили ей что-то, неустанно повторяли какую-то мантру, словно поймали знакомый ей ритм, выудили его у нее из головы и присвоили себе. Пока она окончательно не заснула, ей казалось, что колеса отбивают начало строчек известных песен. Вероятно, в сон ее погрузило размеренное покачивание состава. Всякий раз, когда поезд останавливался на станциях, даже ненадолго, она просыпалась.

Между попутчиками возникло необъяснимое чувство единения. Женщина-бихари поделилась последними литти[115] с незнакомцами; пожилая женщина-вайшнава неожиданно стала воспевать Кришну; женщина средних лет, ехавшая к сыну в Мумбаи, болтала без устали, рассказывая обо всем и ни о чем: о большом храме в Пури, по форме напоминавшем колесницу, о давке на Гангасагар Мела[116] во время Санкранти[117], о ее маленьком внуке, который только начинал говорить и забавно произносил слова, о чудесах в каком-то храме в Гае, о своих знакомых, которые отравились контрафактным пальмовым маслом в продовольственном магазине в Руркеле… Казалось, что каким-то магическим образом весь мир уместился в их маленький вагон, поэтому, когда они вышли в Курле на станции Локманиа Тилак Терминус, Милли могла точно сказать, что за чувство испытывала. Она тонула.

Вачани жили в Нижнем Пареле, на первом этаже многоэтажного дома на улице Ганпатрао Кадам Марг. Милли, которая до этого никогда не видела больших многоэтажных домов ни в Джамшедпуре, ни где-либо еще, почувствовала благоговение и страх. У здания было имя: «Сух Нивас». В нем был похожий на клетку механизм, который возил людей вверх и вниз. Позже Милли узнала, что эта машина называлась «лифт» и заменяла собой обычные лестницы.