Сострадание к врагу

Изображение заговорило на местном языке. Через несколько секунд картинка исчезла.

– Что она сказала? – спросил Денисов.

– Ничего существенного. Она поприветствовала нас и сказала, что зовут ее Бора Хон, что, по всей видимости, она умерла, но ее чип пока что не подключен.

– Твоя подруга?

– Да. Но здесь ей около двадцати или немного больше. Это странно.

– Почему странно?

– Потому что чип был в теле старухи. Посмотрите на эту высохшую кожу. Этой старухе могло быть лет девяносто, не меньше.

– Ей никак не могло быть девяносто, – возразил Денисов. – Если она примерно одного возраста с тобой, ей должно быть около семидесяти.

Капитан наклонился над телом провел пальцами по высохшей коже, тонкой, как бумага.

– Я не вижу никаких следов разложения, – сказал он. – Это просто мумия. Но женщина умерла очень старой. Не похоже, что ей было всего семьдесят. Сколько в среднем живут тиберианцы?

– Сто или сто десять лет, – ответила Йец, – около того. Семьдесят – это самое начало старости. Но самое странное не это. Содержимое идентификационного чипа обновляется каждый год. Но чип в голове этой старухи не обновлялся очень давно. Мы ведь видели молодую девушку. Я никак не могу связать эти вещи.

– Может быть, оно не хотела, чтобы после смерти ее видели старухой? Она стерла содержимое чипа, все, что было после двадцати лет, и навсегда осталась молодой. Земная женщина могла бы так поступить.

– Нет, это не то. Чип обновляется автоматически. Человек не может влиять на запись.

– Никак не может?

– Чип заменяет документы. И эти документы нельзя подделать. Бедная Бора. Она была исключительной сволочью. Я ее терпеть не могла. Я даже пообещала как-то раз, что приду и плюну на ее могилу. И вот я пришла.

– И плюнула, – припомнил Денисов. – Не совсем на ее могилу, но очень близко от нее. Ты рада, что так получилось?

– Нет, конечно. Я бы никогда не стала плевать во дворе, если бы знала, что она лежит здесь.

* * *

Машина подъехала к небольшому одноэтажному дому. В окнах не было стекол, а маленький дворик был захламлен каким-то старьем.

– Я жила здесь, – сказала Йец, – подождите меня, я войду одна.

– Может быть, я пойду с тобой? – предложил Денисов.

– Нет!

Она провела рукой по столбику оградки. Затем приоткрыла калитку и прислушалась к ее скрипу.

– Почему нет?

– Когда я смотрю на эту дорожку, я почти вижу призрак моей матери, стоящий на ней. Ты не сможешь этого понять. Здесь ничего не изменилось, и здесь изменилось все.

Она вошла. Люди вышли из машины. Том лег на траву и начал кататься по ней, как кошка.

– Что делать будем? – спросил Денисов. – Куда нам теперь деваться? Я так считаю, что можно было бы остаться здесь. Люди исчезли не так давно, вся техника еще работает, мы могли бы неплохо прожить здесь. Вся планета в собственном распоряжении. И какая планета!

– Тебя не волнует смерть двух миллиардов жителей?

– Волнует. Еще как волнует. Но, во-первых, это не обязательно смерть. Люди могли просто уйти. Переселиться куда-нибудь. Кто-то из них, конечно, умер. Может быть, тиберианцы просто нашли лучшую планету и переселились туда.

– Все сразу?

– Все, почему бы и нет? Впрочем, кто-то мог бы и остаться. Мы же не знаем точно, что планета необитаема. Где-нибудь на одном из трех материков еще могли остаться люди.

– Логично, – сказал Капитан. – Надо это проверить. Но, если люди не ушли, а просто умерли или были уничтожены…

– Что тогда?

– Та штука, которая убила два миллиарда людей, без проблем справится еще с четырьмя.

– Какой смысл убивать столько народу, чтобы потом не воспользоваться ничем? Ни имуществом, ни территорией. Так не бывает.

Когда Йец вышла из дому, ее глаза были красными.

– Том, плазмомет! – приказала она.

Том поднялся и достал оружие из сумки.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Денисов.

– Я собираюсь сжечь этот дом. Так, чтобы от него остался только пепел.

– Зачем?

– Я взяла несколько фотографий и комок земли, больше мне ничего не надо. Прошлое не вернешь. Пусть оно хотя бы не напоминает о себе.

Она щелкнула затвором и тонкий плазменный луч загудел, вырвавшись из ствола. Загорелась сухая трава, запахло дымом. Она отрегулировала длину луча и вошла в маленький дворик.

* * *

Вечером, когда небо потемнело и налилось звездным сиянием (здешнее небо было гораздо ярче, чем земное), люди остановились во дворе одного из роскошных домов, выбранном наугад.

– Эти восемь звезд, – сказала Йец, – это Созвездие Древа, самое яркое из наших созвездий. Наши созвездия всегда поднимаются и опускаются вертикально. По ним невозможно ориентироваться, как по вашей Большой Медведице, они просто красивы и бесполезны. Вон там повыше, Созвездие Кошки, если присмотреться, можно видеть даже как переливается ее шерсть. Видите там, где глаз кошки, яркая звезда, это ближайшая к нам, до нее всего три световых года. Там есть несколько планет, которые активно торгуют с нами. То есть, торговали.

Денисов стоял, прислонившись спиной к дереву. Вдруг он отодвинулся и коснулся ствола ладонью.

– Дерево горячее! – удивился он.