Сосуд с розыгрышем

Это было видно даже Робу с его насеста, хотя сами близнецы не замечали досадного прокола. Пользуясь тем, что все отвернулись, Роб наполовину вылез из банки и быстрыми, невероятно быстрыми движениями почесал нос. Зуд отступил, а жучок издох, не успев заказать отходную.

– Хочешь сказать, мы что-то сделали с каким-то там Робертом? – спросил Илюня у остолбеневшего Вэла.

– Да он просто придурок, не обращайте внимания, – быстро ввернул Данила.

– Придурок? – Иваха задумался, а потом хохотнул. – Ладно уж, забирай своего «придурка». И валите отсюда поживее, пока мы не передумали.

Данила молниеносно выпихнул Вэла из комнаты и выскочил следом, но перед этим посмотрел на банку. Роб перехватил его испуганный взгляд и страшно вытаращил глаза, показывая, что ему нужна помощь, что он застрял и что жизнь вообще не похожа на розыгрыш. Но был ли от этого толк? Никакого. Данила лишь вздрогнул и еще больше побледнел.

«Господи, этот идиот подумал, что у меня предсмертная конвульсия или что-то в этом роде! – мысленно простонал Роб, когда приятели исчезли в почерневшем коридоре. – И пусть. Пусть так думает. Мне-то что? Меня убили, а голову отрезали и засолили. Вот и вызовите полицию, болваны!»

Это немного успокоило Роба. Его узнали, а значит, скоро всё закончится. Надо лишь немного подождать. Он не сомневался, что Данила позвонит куда следует. Но эта уверенность не прожила и десяти секунд.

В развалинах кафе заслышалась короткая перебранка.

– Пусти!

– Ты из ума выжил?! Нам туда нельзя!

– Какой же ты балбес, Даня! Там же Роб! Мы должны забрать его!

– Стой! Да стой же!

Близнецы переглянулись. Илюня опустил руки к паховой области, будто терпеливый прихожанин, ожидающий причастия. Иваха же расплылся в мечтательной, китовьей улыбке.

Первым опять выскочил Вэл, и Роб с тоской подумал, что тому никогда не хватало мозгов вовремя остановиться.

– Вэл-ком! Вэл-ком! – Вэл едва не подпрыгивал от возмущения. – Почему у вас на камине пылится аквариум с головой нашего друга, а? Разве не понимаете, что его нужно вернуть родителями, чтобы они не убивались? Разве боль родителей для вас ничего не значит?!

Илюня внимательно посмотрел на Вэла:

– А ты сумасшедший мальчик, знаешь об этом? Звучит так, будто какой-то другой мальчик пострадал из-за нас. Как обидно. – Подтверждая безбрежность обиды, поцокал языком.

На пороге комнаты показался взволнованный Данила. Он вытянул руку и не глядя попытался нащупать загривок Вэла.

– Не слушайте его, пожалуйста! Ну, пожалуйста! Он – придурок, я же говорю!

– Придурок или нет – вы никуда не пойдете, – заявил Иваха. Улыбка канула в массивы его лица. Он толкнул Данилу в комнату. – Нельзя же оскорбить кого-то и просто уйти. В какой стране мы, по-вашему, живем, а? Мы не дикари.

Не сговариваясь, близнецы полезли под гавайки. Высвобожденные пистолеты с неохотой поймали лучи солнца.

Вэл мигом растерял весь запал:

– Я ничего такого не имел в виду, дяди! Я… ну… Родители Роберта… они же, ну, будут волноваться и всё такое… Вы же понимаете, правда?

– Твои обвинения ранили нас прямо вот сюда. – Илюня положил ладонь себе на грудь и смял гавайку. – Ай. Ужасно неприятно. Даже больно. Но мы знаем, как унять эту злую-злющую боль.

– Как? – шепотом спросил Данила и сбивчиво закончил: – Мы с мужчинами не… того.

– Ну вот, еще одно оскорбление. И за что? Унять боль – это очень и очень просто, – с размеренностью маятника сказал Иваха. – Вы стукнитесь лбами, мальчики. И если ударитесь от души – так и быть, уйдете. Мы забудем ваши обидные слова. Даже в полицию не сообщим о них.

– Да и дело-то пустячное, – поддакнул Илюня, – поцеловаться вот этими потными штуковинами, что сидят у вас на плечах.

Роб уже догадывался, что произойдет дальше. Вероятно, клерк своим «злым-злющим» невыплаченным долгом тоже оскорбил близнецов до глубины души. И они тоже проявили к нему снисхождение, предложив смыть обиду и сам долг незамысловатым развлечением. Что ж, смыли так смыли. Робу оставалось лишь беспомощно надеяться, что лбы приятелей покажут свое лучшее качество, за которое всю троицу частенько ругала Антони́на, их учительница по химии.

Вэл в нерешительности подошел к Даниле. По их опустошенным лицам было видно, что они и сами не до конца понимают, что делают.

– Вот так, молодцы. – Иваха убрал пистолет под «банановую» гавайку. – А теперь положите руки друг другу на плечи. Да, отлично. И вцепитесь покрепче. О, и головы не забудьте откинуть.

Данила и Вэл послушно выполнили всё, что им велели. С откинутыми головами и разинутыми ртами, они выглядели перепуганными насмерть танцорами, замершими в начальной позиции некоего опасного танца. Робу на ум пришла мысль, что такой танец мог исполняться только на могилах и только свежими, ледяными телами.

– А если… а если мы откажемся? – спросил Вэл, страшно кося глаза в сторону братьев.

– Заткнись, тупица! – прошипел Данила, соображавший куда быстрее партнера.