SoSущее

Но только эта вода была куда холоднее предыдущей.

Волжская, наверное.

* * *

Сколько продолжалось его забытье, в котором он видел трехмерный сон с его собственным посвящением, Платон не знал. Очнулся он от того, что нечаянно укололся иглой шприца, который все еще сжимал в руке. Поднеся «баян» к глазам, покачал головой. Для не слишком атлетичного Деримовича доза была чудовищной. В его время задвигали вполовину меньше. И по локтевой, а не в загривок, как он недососку воткнул. Но вещь зверская — Деримович даже не оглянулся. Моментально умалился до плаксивого поца. Хотя это хорошо — сосунку мимикрия не помеха.

А в мешок брутально его. У кого сердечко так себе, может и зайтись.

Онилин встал, убрал шприц в ящик тумбочки и прошелся по крохотной комнате туда-сюда. Он волновался. Если его недососок не накосячит в прохождении, то и ему зачет.

Мистагог вздохнул и подошел ко второй тумбочке. Открыв ее, он обнаружил свежий номер орденского глянца со сбивающим толк названием «Вокруг Сета».

До заплыва оставалось еще целых сорок минут. Идти в клуб к возбужденным предстоящим купанием братьям ему совершенно не хотелось. Странно, но в своем туманном далеке Платон думал, что его буквально захлестнет волной эйфории при встрече с адельфами, закружит вихрь идей, концепций, проектов и программ. Ничего этого не случилось. Вот и сейчас, поставив недососка на путь горя, большое, признаться, дело, Онилин ничего, кроме пустоты, не ощущал. И даже ребяческие шутки с опазицией теперь казались глупыми и не стоящими того внимания, которое он им уделял. А жажда заполучить списанную «тушку» для стратосферных полетов — годной разве что для детсада. И вообще, что он здесь делает? Зачем бросил свою Анельку, дом, собаку, свой уютный, защищенный, почти медвежий угол. Любуется на Родину-мать, которая столько лет зовет и зовет, а защитников за спиной у нее так и не видно. Ни белокурых викингов, ни монгольских орд. Встретились, называется, два одиночества. Платон тоскливо вздохнул, посмотрел на блин часов и подумал об оставшейся в шприце капле. Еще немного, и Деримовича вопрет так, что вся его прошлая жизнь покажется ему коротким эпизодом.

А ему остается только ждать. Роль непривычная, можно сказать, постыдная.

Платон отвел взгляд от окна с видом на неожиданно потерявшую для него шарм Родину-мать и уставился в обложку лежащего перед ним журнала. Вверху, как обычно, располагалась одна из инсигний Братства: SOS на фоне распростертых крыльев. Ниже крупным шрифтом были напечатаны топ-темы выпуска. Крупно — headline номера: «Труба зовет». Но в отличие от уместной для печатного органа сосунков нефтяной трубы, обычно представляемой каким-нибудь извивающимся змеем, заголовок иллюстрировали трубы другого сорта, что были приставлены к раздутым щекам сомнительного вида ангелов, созывающих, как известно, к Суду Божжему. Журнал был выпущен неделю назад, а готовился и того раньше; соответственно сегодняшние Овулярии, как считалось до этого, абсолютно не прогнозируемые и спонтанные, никак не могли попасть на его страницы. Следующий тренд номера «Тянем-потянем» — можно было принять за «утку» неистребимой среди журнашей тяги к фольклору, если бы не иллюстрирующий его коллаж, основанный на ведическом мифе.

На оригинале храмовой фрески была изображена известная сцена взбивания амриты из дармового сырьевого океана[218]. Священную гору Меру, что находилась в центре композиции, но при этом ни по какой мерке на гору не тянула, а выглядела то ли пеньком, то ли обсценным лингамом, по сюжету мифа раскручивали с помощью толстой веревки две враждующие группировки духовной элиты ведической Индии: дэвы и асуры. Если же внимательно приглядеться к изображению, то становилось понятным, что канатом для божественной взбивалки служил неправдоподобной длины змей с анекдотичным для русского уха именем Васуки. Художник журнала сохранил фотокопию фрески практически нетронутой, все его изменения коснулись головных уборов небожителей и модификации растительности на лице. Теперь, после доработки миниатюры, хвост змея Васуки тянули бородатые и волосатые люди в широкополых шляпах, в то время как со стороны головы находились бритые в крошечных шапчонках.

Онилин усмехнулся, но почувствовал при этом неприятный холодок в области солнечного сплетения. Признать, а тем самым вынести на суд, пусть даже и под обложкой журнала «для внутреннего пользования», значимый и крайне опасный для Братства конфликт между его традиционной и реформаторской ветвями до сих пор не решался никто, включая выведенных за пределы «» ренегатов.