Сотни несказанных слов между нами (СИ)

Звезды вместе с тонким огрызком стареющего месяца тонули в широкой ленте реки: Гьёлль растянулась причудливыми изгибами на многие километры впереди. Нрав у нее оказался норовистым, и виной тому были недавние дожди в горах. Бурное течение с водоворотами и порогами вспенивало воду, вгрызалось в крутые берега на поворотах и стачивало материнскую породу острова, медленно, но верно меняя свое извилистое русло. Вода бурлила и ревела. Усыпляла. Жан перевел взгляд на еле различимые очертания крепости Модгуд на том берегу и сонно зевнул:

— Надеюсь, ты понимаешь, что это из-за твоих пубертатных закидонов, мудила, мы оба бодрствуем, — язвительно напомнил он Эрену, расположившемуся в метре от Жана на той же ветке.

Закутанный в плащ почти до носа, «надежда человечества» сейчас меньше всего напоминал спасителя, а вот нахохлившегося воробья — очень даже.

— Единственный тут с пубертатными закидонами — это ты, озабоченный… — Эрен хмуро смотрел только перед собой, буравя тяжелым взглядом то ли реку, то ли мост, то ли крепость. — Это не я во сне черте чем занимаюсь…

Хорошо что света от единственного факела было недостаточно, иначе любой смог бы различить вспыхнувшие уши Жана, которому стало стыдно не за приснившееся, а за то, что мог там себе напридумывать Йегер.

— А тебе-то какое дело до моих снов? — огрызнулся он, затем в упор посмотрел на Эрена и отчеканил: — Ты ей не хозяин, и она не твоя собственность. Запомни это, Эрен Йегер.

Молчание затянулось. Эрен продолжал смотреть только вперед, и Жан уж было решил, что идиотский разговор на этом закончится, однако Йегер вдруг сказал:

— И не твоя, чтобы ты тянул к ней свои лапища. — Снова долгая пауза. — Даже во сне.

— Ты совсем поехал?! Как я могу контролировать свои сны?! — искренне возмутился Жан и почти сразу же с усмешкой добавил: — А слабо поклясться мне сейчас, что все те разы, что ты бормотал в подушку «Микаса», тебе не снилось ничего, что выходило бы за рамки приличий?

Вообще-то Эрен во сне за болтовней ни разу замечен не был. Жан блефовал, чтобы лишний раз позлить этого идиота и полюбоваться, как «нахохлившийся воробышек» перестанет делать морду кирпичом, однако реакция Йегера оказалась совсем не той, на которую рассчитывал молодой человек. Вместо того чтобы вспыхнуть от злости или праведного возмущения, Эрен вдруг растерялся… но тут же справился с собой:

— Че за бред! — отрезал он. — Я не разговариваю во сне.

Жан удивленно уставился на профиль Эрена. Мысли в его голове закрутились в вихре сомнений: правильно ли он истолковал реакцию? Этот встревоженный взгляд и стиснутые в тонкую полоску губы. Неужели он… только что случайно попал в цель?!

Губы Эрена снова разомкнулись:

— Мы семья, — услышал Жан его еле различимый шепот, едва пробившийся сквозь шум ночного леса и бурление Гьёлль.

И отчего-то молодой человек понял, что эти слова предназначены не для него. Эрену не было никакого дела до того, что о нем думает кто-либо другой из ребят отряда — в эту самую минуту Эрен Йегер пытался убедить себя в истинности им же произнесенных слов…

А в следующее мгновение все это стало уже неважно, потому что боковым зрением Жан уловил какое-то движение под собой. Он лениво перевел взгляд с приятеля в темный полог леса внизу и в пляшущем свете факела вдруг различил огромную руку, а затем и жуткий пустой взгляд гиганта всего лишь в нескольких метрах от себя.

— Бля! — вырвался невольный вскрик из горла, и Жан подскочил с места, выхватив клинок, все еще не веря своим глазам. — Титан! — заорал он что есть мочи, перекрыв своим зычным голосом все ночные звуки.

Верилось с трудом, но гигант карабкался вверх по стволу дерева. По тому самому, где оба молодых человека сейчас несли караул. Его движения — проворные и почти бесшумные — больше напоминали движения обученной обезьяны, нежели неразумного пустоголового существа. Возможно, днем такой аномальный гигант не показался бы большой угрозой, только вот ночью подобное открытие не сулило ничего хорошего. Правда, медлить и размышлять времени сейчас не было.

Маневрировать в густой тьме казалось по меньшей мере дуростью и больше походило на попытку суицида. Жан почти наугад выпустил тросы одновременно с Эреном, и они, не сговариваясь, смогли в полете полоснуть по уязвимому месту твари, а затем, перегруппировавшись, оказаться уже на другой ветке бок о бок друг с другом — взвинченные и настороженные. Все-таки странные у них сложились отношения за годы кадетства: презрительное соперничество в краткие моменты спокойствия и полная согласованность и взаимопонимание в минуты опасности…

— Откуда он взялся? — Йегер хмуро вглядывался в темноту, где только что исчезла мертвая туша гиганта, и, как и Жан, вряд ли мог различить хоть что-то, кроме черноты.