Сотник

К примеру, Иван все же завел свою мельницу и наладил выпуск собственного черного пороха. Он у него получается куда как качественнее и значительно мощнее иных. Опять же, ладить это зелье самому гораздо дешевле, чем покупать на стороне. Да еще и сомнительного качества. Ну и немаловажно то, что у Ивана этот порох закупает казна. Правда, цены у царя-батюшки — не разгуляешься. Ну да все одно, даже с учетом трат на учения сотни и этот поход Иван остался в прибытке. Пусть и не особом.

— Ну вот, давно бы так-то, — удовлетворенно произнес Иван.

— Ага. Пошли, родимые! — с веселым задором подхватил Григорий.

Хотя орудийная канонада вроде как не стихает, турецкий паша осознаёт, что интенсивность обстрела падает. А значит, вскоре артиллерия не сможет прикрывать штурмующих. Вот и решил выдвигаться на штурм.

Тем более что никакой командир не станет держать своих людей под обстрелом, если имеется такое надежное укрытие, как каменная башня. Ну что этим стенам может сделать полевая пушка? Да ничего. А в подзорную трубу прекрасно видно, что русские вывели захваченные пушки из башни и часть из них уже разрушена. То есть орудийного огня особо опасаться не стоит. Пусть они и сосредоточили все орудия на сухопутном направлении.

— Умно идут, Иван Архипович, — подойдя к Карпову, произнес полусотенный Гуляев.

— Странно бы было, коли они оказались бы глупее нас. Если мы использовали камышовые маты в лодках, то отчего им не применить их на суше. Да и казачки на своих стругах пользуют вязанки камыша. Он им и защита, и на дно пойти не дает.

Пусть турки и собирались взять укрепление с ходу, наступали они не сплошной массой и не цепями. Подразделения числом до полусотни толкали перед собой колесную пару, на которой были закреплены толстые камышовые маты. Если все сделать со знанием, то такую преграду со ста шагов не вдруг пробьет и пушечная картечь. В смысле легкая конечно же, тяжелая такую преграду попросту снесет. Так что о ружейных пулях и говорить нечего. Гарантированная защита.

— Ну это они сильно так обсчитались, — с хищной улыбкой заявил перезаряжающийся Рыбин.

— Ты своим делом займись, десятник, — одернул его Иван.

Не хватало еще панибратство разводить посреди боя. В прошлой жизни Иван частенько почитывал в книжках о попаданцах, как эти великие знатоки душ сближались со своими подчиненными. Вот только писали те книжки либо вообще не служившие в армии, либо недалекие люди.

Иван был рядовым, но он прекрасно осознавал, где место рядового, сержанта и офицера. Война этому быстро учит. Как, впрочем, и выявляет несостоятельных командиров, которые обычно в боевых частях надолго не задерживаются. И хорошо как не отправляются из-за своей глупости на тот свет.

Поднявшись на офицерскую ступень, Иван поневоле был вынужден несколько отдалиться от своих прежних друзей. Они, конечно, позволяли себе порой общение в неформальной обстановке и чарку-другую пропускали. Но случалось это очень и очень редко. Потому как служба отнимала львиную долю времени. Оставшуюся же часть приходилось использовать для решения внеслужебных проблем, и у Карпова забот было более чем достаточно.

— Прошу прощения, господин сотенный, — повинился десятник, понимая, что погорячился, когда влез в разговор офицеров.

Борясь с неловкостью, Григорий с сосредоточенным видом занялся карабином. Извлек ершик и быстро обработал спиртом слегка подкатившееся кресало, чтобы избежать осечек. Прошелся по полке, затравочному отверстию. Просушил. Зарядил патрон, вновь установил оружие на сошки. Прицелился. В сердцах прошелся и по себе любимому, и по другу закадычному, и по службе стрелецкой, что легла между ними.

Потом улыбнулся, потому как и служить, и воевать ему все одно нравилось. Выцелил спину очередного топчи, усиленно шурующего прибоем в стволе пушки. Выровнял дыхание. Совместил круги прицела. Нажал на спуск. Приклад привычно лягнул в плечо. Обзор на мгновение заволокло дымом. А затем он увидел, как турок медленно полуобернулся и повалился вбок. Убит или нет, но в любом случае не боец. И скорее всего, все же покойник.

— Ну что, накроем их мортирками? — предложил Гуляев.

— Нет. Григорий прав. Эти маты им не помогут. Причем даже на таком расстоянии — наши пули пробьют их, как бумагу. Бомбы же я хочу приберечь до того момента, когда нам станет действительно погано. Маловато их у нас. Так что подпустим поближе, чтобы не успели укрыться за деревьями и кустами. А там и врежем от всей широкой нашей души.

Выжидали минуты две, не меньше. Оно-то понятно, что расстояние плевое. Но в разлив даже простому пешему тут передвигаться не сахар. А уж если толкать перед собой защиту, так и подавно.

Вообще-то Иван на месте паши наплевал бы на эту защиту и наступал бы цепями. Благо прошлогодняя высокая трава и камыш дают довольно неплохую маскировку, что мешает точной стрельбе. С выходом же на выкошенный участок — одним броском до рва и дальше на склоны искусственного холма.