Сотник

Но то он. Местным же военачальникам такое понятие, как наступление цепью, неизвестно. Они либо гурьбой, либо в шеренгах, стройными рядами. Опять же, исходя из существующей практики, паша действует совершенно верно. А вот из имеющихся здесь и сейчас реалий облегчает задачу стрельцам, сбив своих людей в кучу и выставив их самой настоящей мишенью.

Пора!

— Слушай мою команду! Штурмовики и штуцерники — продолжать обстрел пушкарей! Остальным — огонь по наступающим! Не журись, братцы! Турок дурак, думает, укрылся за матами, а наши пули легко пробьют ту защиту! Бей прямо в камыш, не прогадаешь! Да они устанут павших собирать! За веру, царя и отечество!

— Ура-а-а!!! — тут же издали рев молодые луженые глотки стрельцов на верхней площадке.

Хм. Вообще-то тут этого девиза пока еще не существовало. А потому Иван решил исправить это упущение. А что такого? Еще одна возможность подмаслить дорожку к дворянству. Николаю эти слова точно придутся по нраву. И не только ему. Вон как глазки полусотенного загорелись. Вроде и порох нюхал, но того и гляди в одиночку сорвется в атаку.

Приосанившись, Гуляев поспешил на лестницу, чтобы продублировать команду по этажам, ну и воодушевить стрельцов собственным примером. При этом он повторял так пришедшийся по сердцу девиз. Стрельцы же, то ли накачивая себя, то ли переполняемые верноподданническими чувствами, отвечали ему неизменным «ура!». А потом, усиливая эффект, вплетали в общую какофонию боя голоса своих винтовок.

Осознавая, что схватиться за карабин еще успеет, Иван вскинул подзорную трубу. Н-да. Все же будь калибр поменьше, а скорость пуль побольше, картина наверняка не была бы столь красочной. А так получалось очень даже впечатляюще. Вздрагивающие от попаданий тяжелого свинца маты. Летящая в стороны труха камыша. И… вываливающиеся из-за укрытия убитые и раненые янычары.

А тут еще и эдакая небывальщина. Орудия вдруг замолчали. Конечно, можно подумать, что пушкари боятся попасть в своих. Но это вряд ли. Скорее уж наконец сработал инстинкт самосохранения. Ну сколько можно-то?!

Нет, понятно, что «были люди в наше время, не то, что нынешнее племя». Ясно, что современники Ивана вряд ли стали бы подставляться под снайперский огонь. У местных воинов не душок, а настоящий воинский дух. Да только всему есть предел. И мужеству на пару со стойкостью тоже. Так что попрятались пушкари и не отсвечивают.

Наконец противник приблизился к границе выкошенного участка. Еще немного, и турки подойдут вплотную.

— Господин сотенный, может, подпалим камыш? — обернувшись к Ивану, предложил Рыбин.

— Спокойно, Гриша. И так отобьемся. Не боись. Ты стреляй, не отлынивай.

Сказав это, Иван вскинул карабин и привычно нажал на спуск. Перезарядился и снова выстрелил. А потом опять. Все. Больше развлекаться никак нельзя. Сорвавшись с места, он быстро сбежал вниз. Этажи пролетели с такой скоростью, словно он и не по ступеням бежал.

— Гранатометчики, к пушкам! Живее, братцы! Подсыплем турку перца под хвост!

— Это мы завсегда, — радостно гоготнул дюжий парень, командир первого расчета мортирок.

Пушки уже выставлены и нацелены. И пусть три из них уже опрокинуты… Ага. Поправочка. Четыре. Только эта пушка, в отличие от остальных, скатилась в ров. Не иначе как ядро ударило в самое основание плетня и взрыло край холма, а там сказала свое слово масса орудия. Но это не имеет значения. Пушек все одно больше, чем пушкарей. Так что мало турку не покажется.

Иван более чем уверен — янычары только того и ждут, чтобы им дали хорошего пинка. Вот так отвернуть от одного лишь ружейного огня они не могли. Хотя потери у них уже огромные, а по меркам Ивана, так и вовсе ужасающие: путь, пройденный наступающими, был буквально усеян убитыми и тяжелоранеными. Те, кто мог хоть как-то двигаться, самостоятельно уходили в тыл, а значит, и выведенных из строя куда больше.

Орудия обороняющихся рявкнули, когда противник уже практически достиг рогаток перед рвом. Два уже изрядно измочаленных мата попросту снесло роем картечи. Ворвавшись в ряды укрывающихся за ними янычар, свинец буквально выкосил тех, кто там находился. Крики, стенания, мольбы. Досталось наступающим и за другими матами.

Стрельцы же перебежали к оставшимся орудиям и дали повторный залп. И именно в этот момент мужество оставило турецких воинов. Отступление и бегство в нынешних реалиях — это зачастую одно и то же. И янычары побежали.

— Не прекращать огонь! Стреляйте, братцы! Бей басурман!

Иван в который уже раз за сегодняшний день вскинул карабин и, поймав в прицел спину в красном кафтане, нажал на спуск. Есть! Перезарядиться. Снова прицелиться. Выстрел! И снова в цель. Вновь перезарядиться. И еще. И… Все. Дальше только зря переводить припасы. Отступающие уже скрылись в высоких зарослях камыша. Пусть тот изрядно потоптали, это ни о чем не говорит. Даже в таком состоянии обзор заросли ограничивают исправно.

— Прекратить огонь! — наконец выкрикнул приказ Иван.

— Прекратить огонь! — вторя ему, кричат взводные и десятники.

— Гранатометчики, зарядить пушки.