Сотник

— Они не сомневаются, что у нас к ним мало бомб. Это же жуть сколько пороха на них нужно извести. Опять же, на чем-то такой запас нужно было доставить. А мы пришли только на двух плотах да нескольких лодках.

— Намекаешь на соглядатаев в Черкасске?

— А ты в них и не сомневаешься, сотенный. Иначе не отказался бы от помощи Минаева.

— Атаману я верю, — не согласился Карпов. — Ему выгодно выделиться перед царем. Потому как не дурак и понимает, что вольнице их приходит конец.

— То атаману. А вот другие казаки свою выгоду видят.

— Умный ты, как я погляжу, — передразнил офицера Иван.

— Да уж не дурак.

— Угу. Только мысли свои при себе держи. Не хотелось бы, чтобы эти разговоры до станичников дошли. Уж больно они обидчивы, — вновь поднося трубу к глазу, посоветовал Иван.

— Понял, — легко согласился Гуляев.

Все так. Под самым благовидным предлогом Иван отослал из укреплений всех казаков. Есть среди минаевских предатели или нет, выяснять не хотелось. Кто их, донцов, знает, что у них в головах бродит. И память у них ох как крепка. А ведь всего-то три десятка лет назад на Дону кровь казацкая лилась рекой. И пускали ее бердыши московских стрельцов. Словом, ну его к ляду, так-то рисковать. Тем более что в этом нет необходимости.

Измайловцы сейчас разделились, и в каждом из укреплений находилось по полусотне. А всех штуцерников, штурмовиков и гранатометчиков Иван свел в отдельный взвод усиления. Он намеревался перебрасывать его по мере надобности в то или иное укрепление, так как не сомневался, что турки не станут штурмовать оба укрепления сразу. Глупо бы было.

Гранатометчики с двумя мортирками образовали батарею. Конечно, со снарядами у них было откровенно плохо. Всего-то шестьдесят штук. Но ведь еще оставались и ручные гранаты. Иван предпочел сделать упор все же на них, а не на мины. А всему виной несовершенство в снабжении.

Ну какой груз они могли сюда доставить? Вот то-то и оно. Трястись приходилось если уж не над каждым граммом, то над килограммом точно. Вместо одной мины можно было взять шесть гранат. Опять же, используются они и в обороне, и в наступлении, и при штурме.

Но гранаты с бездымным порохом были в буквальном смысле наперечет. Впрочем, как невелик был запас и самого пороха, предназначавшегося для штурмовиков. Да и то на случай, если с использованием воздушки будет вообще никак. Дороговатое удовольствие этот порох, да и производственный цикл трудоемкий и долгий. Нет, при наличии азотной кислоты ничего особенного. Но как раз с ее-то получением и были проблемы.

Иван еще какое-то время рассматривал выставляющиеся на открытом поле батареи. Ничего так турки постарались. Притащили не меньше трех десятков пушек. И кстати, ни одной калибром больше трех фунтов. Разве что вон те четыре мортиры, способные метать полуторапудовые бомбы. Сущие монстры в сравнении с их минометами. В смысле с полевыми мортирками, конечно.

— Рыбин.

— Я, господин сотенный, — тут же отозвался десятник штурмовиков и друг детства Ивана.

— Гриша, видишь во-он те подводы?

— Вижу, — вглядываясь в указанном направлении, ответил десятник.

— Как думаешь, что это?

— Ясное дело. Огненный припас подвезли. Больше нечему.

— Вот и я так думаю. Давайте с парнями по тем бочонкам зажигательными.

— Понял, — весело осклабившись, ответил парень и тут же побежал раздавать указания.

Зажигательные — это громко сказано. Скорее уж эрзац трассирующей пули. В высверленное отверстие забили пороховую мякоть, которая горела секунду-полторы, не больше. Но этого было вполне достаточно, чтобы достигнуть цели на расстоянии до пятисот метров. Да и то если это будет что-то достаточно большое, чтобы рассмотреть без оптики.

Вскоре раздалось несколько разрозненных выстрелов. А вот вторили им уже громовой каскад и дрожь земли. По тонкой водной глади разлива прошла рябь. Позиции турок накрыло непроницаемое молочно-белое облако. А едва отгремел взрыв, как до стрельцов донеслись стенания и проклятия турок. И это на таком-то расстоянии!

— Все, Петр Сильвестрович, сегодня уже ничего не случится, — складывая свою трубу, заявил Иван.

— Уверен, Иван Архипович? — усомнился полусотенный, рассматривая картину разгрома.

Дым очень быстро начал подниматься ввысь, открывая взору безрадостное зрелище. Около половины пушек были опрокинуты. Множество тел убитых, раненые и просто разбегающиеся в панике янычары. Судя по всему, там вообще нет ни одного подразделения, хотя бы отдаленно сохранившего порядок.

— Уверен, — подтвердил Иван. — Они очень быстро наведут порядок, но без поддержки пушек штурмовать все же не станут. Как теперь не будут и наглеть средь бела дня. Думаю, в ночь они устроят позиции для пушкарей, а с рассветом приступят.

— Мешать им будем? Мы можем добросить до них бомбы мортирками.

— Нет. Не вижу смысла в напрасном расходе снарядов. Лучше уж приберечь их на черный день. Если совсем уж тяжко придется, ударим по наступающим. Там плотность будет куда выше, а значит, и урон больший. А с пушкарями наши штуцерники и так разберутся.