Сотник

Пока она это говорила, голос ее все крепчал, а на щеках появился румянец. Не горячечный, а самый что ни на есть здоровый. Они отличаются, знаете ли. И распознав его, Дарья с облегчением перевела дух. Княгиня же задорно подмигнула, словно и не ей сейчас было дурно, отвалилась от колонны и пошла как ни в чем не бывало.

Ага. А вот и скамейка. Да только не ко времени она теперь. Очередной приступ миновал, и вроде как без следа. Хм. До следующего раза. А это стало происходить все чаще и чаще. Как-то оно будет дальше?

— Дозволишь войти, племянница? — открыв дверь, но не решаясь переступить через порог, спросила княгиня у Лизы.

— К чему спрашивать, тетушка, коли и без того ведаешь, что никто тебе в этом дворце препятствия чинить не может, — с явной обидой ответила девушка.

— Кроме тебя, девочка моя, — вздохнув, возразила женщина.

Царевна внимательно посмотрела на тетку, потом вздохнула и, поднявшись в приветствии, со вздохом произнесла:

— Заходи, конечно, тетушка, и будь как у себя.

Переступая порог, Ирина бросила мимолетный взгляд на Рощину, и та с легким поклоном отошла назад, притворяя дверь. Лиза была одна в комнате, и, судя по всему, Ирина намеревалась поговорить с ней с глазу на глаз.

— Что невесела, девочка моя? Отчего уж который день сидишь затворницей?

— А ты не ведаешь?

— Не ведаю, — пожала плечами княгиня. — Ничего особенного не случилось.

— За исключением того, что братец объявил о моей помолвке с боярином Трубецким.

— Князем, — поправила Ирина и пояснила всем известное положение дел: — Боярин он в землях Русского царства. В Пскове же он князь. Пусть то звание и пониже, но он призван на княжение в независимое государство. Потому и боярство свое дома оставил. Х-хе, на хранение, — не удержалась от легкой усмешки Ирина. — А что до помолвки, так о ней ведь и речи нет. Ты наследница русского престола, а потому выдать тебя замуж сейчас нет никакой возможности.

— А как же тогда письмо братца?

— А что письмо? Это только намерения. И обретут ли они реальность, неизвестно.

— Тетушка…

— Ну хорошо, хорошо. Это вполне реально. Не смотри на меня так. Я ничего не знала. Это решение принято Николаем, и только им. Иное дело, что я с ним вполне согласна.

— Тетушка!

— Попридержи свои возмущения, Лизонька, — спокойно попросила Ирина. — Не вечно же тебе в девах куковать. Горше нет для бабы, чем доживать век одной. Уж поверь мне. А Иван Юрьевич — вполне достойный молодой человек из древнего княжеского рода и старше тебя всего-то на десять лет. Уже успел проявить себя с наилучшей стороны, в младые годы получил боярство. И уж четыре года как сидит на княжеском столе в Пскове. А это говорит о его недюжинном уме и способностях. Кстати, у него есть еще одно достоинство. Его имя. Чай, когда разум затуманится, не спутаешь ни с кем, — не сдержавшись, с притворной язвинкой закончила княгиня.

— Тетушка, — зардевшись, только и смогла выдавить девушка.

— А что такого? — наигранно вздернула брови Ирина, но потом все же оставила игривый тон. — Ну извини. Извини, девочка моя. Я и не думала тебя обижать. Но и ты хороша. Мы ведь с тобой о том беседовали уже. Наш удел — служить престолу московскому и народу русскому. Оттого мы и царского рода. А Псков для нас важен. С Новгородом все непросто. Там колючки во все стороны топорщат, как ежи. Псковичи же на Москву глядят вполне дружественно. Вот и князей на стол сажают только московских. Пусть те у них и власти-то, считай, не имеют, но факт есть факт. А тут еще и царевна у них поселится. Нет, Николай, конечно, проявил своевольство. Но поступает мудро.

— А как мне-то быть? Одно дело — мы с тобой беседу имели. И совсем иное — знать доподлинно, что вскорости придется идти под венец с нелюбимым.

— А ты полюби его. И вся недолга, — посоветовала Ирина, говоря об этом как о само собой разумеющемся.

— Да как же можно! — вновь возмутилась девушка.

— Ну, если все время себя жалеть и глядеть на своего жениха волчицей, то о какой уж тут любви речь вести. А ты постарайся не замечать плохое и отмечать для себя только хорошее. Глядишь, и сердечку полегче станет. А там и полюбишь. Не так, как своего ладушку, но… Любовь-то она разной бывает. Уж я-то знаю, — с делано авторитетным видом произнесла она.

— И насколько это помогает? — с грустной улыбкой поинтересовалась царевна.

— Настолько, что я уже в тяжести, — потешно выпучив глаза, заявила Ирина.

— Что-о?! — Девушка не могла сдержать удивления.

— А что такого? Чай, мужняя жена, — пожав плечами, задорно ответила княгиня, а потом взяла ручку племянницы в свою и продолжила с виноватым видом: — Ты уж прости меня, девочка, но именно из-за этого я и не могла прийти к тебе с того дня, как получила письмо от Николая. Уж больно меня от этого иноземного семени мутит. Ну да ничего, я его все одно пересилю и рожу русского графа. А там окончательно привяжу моего муженька к московскому престолу. А он, паразит такой, этого стоит. Тебе же выпала куда большая честь — ни много ни мало привести под руку твоего брата псковские земли.

— Думаешь, Николай именно этого хочет?